– А если настанет моя очередь? – забеспокоился големщик, но посол успокаивающе похлопал его по плечу:
– Каждый имеет право отлучиться по нужде. Да, когда тебя объявят, появиться нужно быстро. Но мы успеем. Ты только не ломай ничего, чтобы в любой момент можно было начать выступление. Справишься с плетением – хорошо. Нет – значит нет.
В небольшой комнате, часть которой занимали запасные големы, а также пятеро охранников, было неуютно. Но мрачные мысли тут же исчезли, едва старик дрожащими руками вцепился в свой посох. Все-таки без него искусник – не целый человек, а только половина.
Плетение, как Толлеус и предполагал, оказалось архейским. А значит, шансов разобрать его на составляющие почти нет. Единственное, что более- менее реально, – это выделить крупные модули, примерно определить их назначение и пытаться воспроизвести что-то похожее с помощью своего амулета- книги. Искусник сел на единственный табурет, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза и привычно провалился в мир красочных нитей, кирпичиков- блоков и затейливой вязи плетений.
Трибуны периодически разражались криками, отчего комнатка начинала гудеть, точно колокол, но Толлеус не обращал на это никакого внимания. Возможно, он даже ничего не слышал, сосредоточившись на своей работе. Охранники какое-то время с интересом поглядывали на него, но им быстро надоело это занятие. Големщик казался спящим, лишь некоторая аурная активность говорила о том, что работа кипит. Маркус, как когда-то приютившись на борту голема, поерзал на своем месте минут двадцать. Раздираемый противоречивыми чувствами, он все-таки сдался: тихонько покинув свой насест, выскользнул из помещения и помчался смотреть Турнир.
С уходом начальства искусные стражи еще больше расслабились и уселись в кружок прямо на пол, достав кости. Все же они старались не беспокоить старика, поэтому разговаривали шепотом и сильно не размахивали руками, как это обычно бывает при такой игре. Один раз в дверь поскреблась улыбчивая девушка из обслуги, но на нее тут же шикнули и прогнали. В другой раз пришел еще один посольский искусник, оставил корзину с провиантом и водой, пошептался с сержантом и ушел.
За все это время старик ни разу даже не пошевелился. Тем неожиданнее было, когда вдруг на стене напротив него стало расти какое-то плетение. Искусники, побросав кости, вскочили на ноги, но тут же разобрались что к чему. Толлеус открыл глаза и со скрипом встал, охая и держась за поясницу. Впрочем, разогнулся он быстро и поспешил к своему плетению, чтобы вблизи хорошенько рассмотреть его. Пожалуй, глупо экспериментировать вот так в помещении. Стоило бы задуматься над тем, что такой эксперимент чреват обрушением кровли в случае неудачи. Впрочем, обошлось. Сержант из-за плеча старика также с интересом пялился на искусный корень, вдруг выросший в стене. Големщик повернулся, довольно хихикнул и заговорщицки сообщил боевому искуснику:
– Эх, сейчас я!..
Что он имел в виду, осталось загадкой, потому что рот его внезапно закрылся, а взгляд опять затуманился. Охранники переглянулись, старший пожал плечами, и все вернулись к игре.
У старика все складывалось как нельзя лучше. Признаться, он сам не был уверен, что задумка получится. Однако же он справился с упрямым плетением, причем за очень короткое время. Что такое несколько часов по сравнению с днями упорной работы, как бывало прежде? Тьфу, а не срок. Правда, плетение было готово лишь вчерне и требовало дополнительной настройки, но это уже мелочи. Еще чуть-чуть, и можно переходить к испытаниям.
Вновь боевикам пришлось бросать игру и бежать врассыпную к стенам, когда один из запасных големов зашевелился и начал разворачиваться в маленьком помещении. Потыкавшись носом, Паук неуверенно поставил сначала одну, а потом и другую лапу на стену. Когда искусные корни углубились в камень на полшага, старик овеществил их и взялся за следующую пару. Через минуту шестиног всеми лапами стоял на стене и падать совсем даже не собирался, хотя весил немало. Губы искусника растянула жабья, от уха до уха, улыбка. Он смотрел на дело рук своих и не мог налюбоваться. Откуда ни возьмись появился Маркус и молча встал за спиной старика. В глазах его читалось благоговение.
– Неужели даже ходить может? – восхитился он.
Толлеус встряхнулся и повернулся к начальнику:
– Как будто да, но медленно. Очень медленно. Время прорастания зависит от структуры стены. Правда, в камень глубоко зарываться не надо. Думаю, достаточно ладони-двух. На будущее надо бы поставить амулет с разными вариантами и связать с «толмачом», а также понадобится какое-нибудь плетение, чтобы распознавать поверхность. Но такого у меня нет, да и стабильная работа требует многократных опытов. Хочу настроить сейчас все под камень. Если это удастся, путь Змеи будет для нас что Имперский тракт!
– Как ты это делаешь? – не удержался от вопроса профессор, в смятении теребя лацкан своего камзола.
Старик снова расплылся в довольной улыбке:
– Это тоже мое изобретение. Совершенно замечательная вещь – я составил Великую Искусную книгу, которая безошибочно помогает подбирать фрагменты. Я покажу тебе после Турнира.
Посол был прав в том, что «каждый может отлучиться по нужде». Искусник отсутствовал несколько часов, разрабатывая новое плетение и монтируя его на всех големов, но вызвали его именно в тот момент, когда он находился в туалете. Заведение, надо сказать, маленькое, тесное и убогое с обычной ямой в полу – совсем неподобающее для аристократов и чародеев сооружение. Спокойно помедитировать не удалось – хлипкая дверь заходила ходуном под мощными ударами с той стороны, а голос одного из охранников пробасил:
