«Напоминает жену после развода, – подумал я. – Любительницу права покачать насчет машины и дачи…»
Литке помедлил мгновение и решил зайти с другого края:
– Мне кажется, у вас накопились к нам претензии, – осторожно начал он. – Но какие у вас в принципе могут быть претензии, когда мы скрупулезно выполняли все обязательства, взятые еще в год первого контакта? У нас есть документ, где всё подробно описано: сколько давать, что взамен… Мы всё делали точно!
– Делали не точно! – прогремел Угол Девяносто. – Вы обещали, что Марс будет в нашем распоряжении. А сами построили тут свою базу!
– Ну нахалы! – ахнул Тополь на закрытом канале. – Марс наш!
Литке тем временем продолжал:
– Мы не утверждали, что Марс в вашем безраздельном распоряжении. Таких слов в документе нет. Мы говорили, что вы можете здесь жить, пока обстоятельства не позволят вам улететь домой.
«А что, юрист по межпланетному праву – перспективная профессия».
– «Разрешили жить» – это и значит «обязались не жить сами». Это очевидно всем разумным существам, – отрезал Угол Девяносто. Из розового он постепенно становился багрово-красным.
– У нас, людей, другие представления об очевидном, – сказал Литке.
– Чтобы откорректировать ваши представления, мы и собрались разорить вашу базу.
Но Литке решил обойти взрывоопасную тему о недавнем инциденте и перевести разговор ближе к насущным проблемам:
– А зачем вы похитили профессора Перова? Что вы этим хотели «откорректировать»?
– Профессора мы похитили потому, что ваша отрицательная жидкость очень плохого качества. Так было всегда. Но сейчас это стало проблемой. Профессор помог нам очистить жидкость перед тем, как мы залили ее в антенну.
– То есть дело сделано, так?
– Да, – согласился Угол Девяносто.
– Значит, мы можем забрать профессора домой? Мне хотелось бы, чтобы профессор Перов улетел с нами.
– Профессор этого не хочет. Он мечтает побывать на нашей родной планете Эу. Это станет возможным, когда появится альфа-пилот.
– Но он не может такого хотеть. У него шестеро детей и пятеро внуков. В конце концов, на двоих детей он еще платит алименты, если вы знаете, что это такое!
– Что такое алименты, я не знаю, – честно признался Угол Девяносто. – Сферы, касающиеся ваших репродуктивных обыкновений, всегда были для меня крайне загадочными. Но я знаю, что профессор не хочет ничего платить, не хочет детей, не хочет внуков. Он хочет путешествовать и познавать Галактику.
– …И водку бухать, – закончил за инопланетянина ехидна Тополь. Конечно, на закрытом канале.
Глава 18
Сейсмозонд
На всем протяжении переговоров с химероидами я строго выполнял приказ «ничего не делать, ничего не включать и дожидаться дальнейших указаний». И с какого-то момента мне уже начало казаться, что никаких особенных «дальнейших указаний» я в принципе никогда не дождусь.
До меня ли этим небожителям, вершащим судьбы Млечного Пути?
Я не знал, что неумолимые уравнения небесной механики минута за минутой, секунда за секундой отмеряют время до событийной точки невозврата. Точки, в которой переговоры будут обречены прерваться и настанет черед действий.
Предвестником грядущих роковых событий стал внезапный маневр эскортирующих нас летающих тарелок.
Оба дисколета внезапно сорвались со своих позиций и со внушающей трепет скоростью устремились куда-то на юг.
– Куда это, интересно, их понесло? – спросил я Щенина.
– Скоро сам увидишь, – промолвил космодесантник загадочно.
Я был, конечно, заинтригован.
– Подлетное время сейсмозонда – двадцать секунд! – вдруг провозвестил на закрытом канале Благовещенский торжественным голосом.
Услышав это, Щенин превратился в молодого тираннозавра. В его движениях появилась стальная собранность. Он достал из рундука и перевесил на грудь два одноразовых штурмовых гранатомета и, играя желваками, скомандовал:
– Отряд, внимание! Боевая готовность номер один, оружие к бою!
Приказ Щенина настолько не вязался с плавным течением переговоров и предыдущими распоряжениями Литке, что я, ваш бывалый и дисциплинированный Комбат, чуть ли не впервые в жизни усомнился в психической вменяемости коллеги.
– Я прошу прощения, к какому бою? – спросил я тихо.
– Да-да, поясните свой замысел, будьте так добры, – поддержал меня Тополь.