– И тебя, Алекс. Давно не чувствовал такого удовлетворения. Мерзкие колдунишки сильно портили мою репутацию.
– Как вы преодолевали их щиты? Ведь защитники говорят, что не меньше трех тысяч аборигенов полегло от ваших чар.
– Пришлось выдумывать. Метали камни, горящие бревна, просто вынимали куски земли и бросали на головы, но это, как сам понимаешь, все не мой профиль. А вот сегодня я оторвался на славу! Жаль только моих бездельников – где они там напортачили?
– Они погибли не зря: нам теперь будет гораздо легче снять блокаду.
– Их корабельные колдуны хороши, как будете воевать?
– Без магии, абордаж. Ну и рассчитываю, что город поможет: в Марабе немало моряков, оставшихся без кораблей.
– Без морской блокады можно доставить из Трорура пару тысяч латников.
– Зачем они? Ну кроме того что усилят оборону.
– Правильно мыслишь, барон. Ситуация изменится в корне, если удастся препарировать пару их колдунов. Как только поймем секрет щита, начнем выбивать их с позиции магией, за месяц так достанем, что они сами соберут свои пожитки. Так что латники нужны для успешной вылазки. Сил Родерика маловато для убедительного результата, а риск велик – эти крысы так и ждут нашей ошибки. Так что, барон, если снимете морскую блокаду, я ваш должник и лично буду просить короля о награде. Хотя сегодняшнее дело уже достойно пары песен в таверне, ха-ха-ха!
– Спасибо!
Все время, что я был в Марабе, «Акрам» и «Льдинка», сменяя друг друга, несли дозор на рифах. Корабли держали маяк, чтобы мы с Дракошей ненароком не промахнулись, ведь долететь до острова без остановки питомец пока не мог. Вернуться удалось без особых приключений, и встречающая в этот раз «Льдинка» подставила свою удобную палубу для вымотавшегося дракончика. К тому же нас ожидал королевский обед: жаркое с фруктами для меня, мясо и рыба для моей зверюги, много мяса и о-очень много рыбы. А на берегу нас встретила целая делегация: все ждали новостей.
– Будем атаковать! – ответил я на немой вопрос собравшихся. – Готовьте суда к битве. Подозреваю, что Тха-Рэ уже придумали, что делать с броненосцем, поэтому сделаем упор на другом…
Через пять дней после моего прилета флот, состоящий из семнадцати кораблей и доброго десятка лодок, выдвинулся к Марабе. К этому сроку были готовы не только мы, но и моряки, слонявшиеся в городе. По договоренности с наместником, как только мы завяжем битву, его абордажные команды на лодках и залатанных кораблях поспешат нам на помощь, иначе дикари сомнут мой флот численным превосходством.
Флот Тха-Рэ дрейфовал у входа в гавань в полном составе – у дикарей уже не было возможности давать своим морякам время для отдыха на берегу. Первый ход в этой партии выпадал нам, и Торин сыграл в поддавки. Мы предсказуемо бросили вперед броненосец, на что адмирал дикарей выдал свои тактические заготовки. Видимо, после оглушительного разгрома у полуострова Тха-Рэ долго размышляли над тем, что противопоставить неуязвимому кораблю. Судя по всему, ответ был найден: галеры дикарей просто разбежались в стороны и бросились к нашим судам. Отличная тактика: так безбожно палить из всех орудий, как это делал броненосец в окружении врагов, будет нельзя, если каждая «гончая» сцепится с «морским разбойником», а маневрировать всем флотом ни мы, ни противник пока не умели. Тем более что команды трофейных судов пока отставали в подготовке и с трудом осваивали новые для себя корабли южан.
Эти же самые проблемы имелись и у Тха-Рэ – ведь еще совсем недавно они не особо преуспевали в морском деле. Так что броненосец вынужден был гоняться максимум за парой кораблей и стрелять сугубо прицельно. Это в любом случае давало нам преимущество, но плавучей батарее явно не хватало огневой мощи – если бы на ней стоял десяток пушек, она бы разметала врага в одиночку. Однако цена такой победы была бы просто неподъемной в буквальном смысле: перевести столько кления невозможно…
В общем, неизвестному адмиралу удалось вывести наше чудо-оружие из боя, ну или свести его преимущество к удобоваримому минимуму. Но сделав это, южане подставились под нашу с Торином общую идею – брандеры. Я как-то без особой надежды на успех предложил то, что удалось вспомнить из прочитанного Виктором, и хотя сам не представлял, как это осуществить, Торин неожиданно поддержал идею. Оказывается, она была не так нова: северяне знали пару случаев применения такой тактики.
И мы сделали следующее: десять рыбацких лодок избавили от парусного снаряжения, плотно набили соломой и бочками с земляным и растительным маслом, а доски палубы также щедро облили горючей жидкостью. Добровольцы, которым была обещана тройная доля в трофеях, должны были подвести брандеры к врагу, намертво закрепиться и поджечь. Что они с успехом и проделали, благо зверь сам бежал в ловушку. Стремясь уйти от броненосца и быстрее попасть в наши порядки, «гончие» просто не обращали внимания на странные беспарусные лодки и даже радовались смешным попыткам чудаков взять их на абордаж. Понимание происходящего пришло позже, когда над половиной флота поднялся черный от смолы дым. Сырые снаружи, но щедро просмоленные доски кораблей южан легко занялись, тем более что под боком полыхал громадный костер.
Наши лодки подбирали удирающих вплавь поджигателей и без лишней суеты рассредоточивались для абордажа оставшихся врагов. К этому времени к веселью присоединились латаные-перелатаные калеки из Марабы. Им бы ни за что не догнать шустрых судов Тха-Рэ, но те оказались заняты борьбой с огнем и прозевали атаку.
Морскую блокаду с Марабы мы сняли, правда, трофеи достались изрядно обугленные. У дерущихся до последнего дикарей наметилась тенденция сдаваться, причем именно моим людям – видимо, поражения одно за другим внушили немалый страх и трепет, так что на месте вождей я бы снял осаду.
