восьмой, вы – на девятый и десятый. Тоберес и твоя тройка – одиннадцатый и двенадцатый. Выступаем!
– Да! – рявкнула толпа горных, и тут кто-то невинно спросил:
– Слышь, вампир, а ты куда?
– На тринадцатый… – прошипело начальство, одной лишь интонацией предлагая умолкнуть и начать спецоперацию.
– И что, сам?
– С братом.
– Николас? – позвала я кутюрье в надежде на его внимание, и вновь была проигнорирована.
– Два вампира – это хорошо, – продолжил надоедливый гном. – Но ты хоть одного из наших возьми!
– Кого? – Вайзер терял последние капли самообладания. – Я всех ваших распределил.
– Да хоть того. Вон, на ступеньках сидит, вцепился руками в столбик…
– Меня? – прохрипела в неожиданно повисшей тишине. – Не… не надо тащить меня на тринадцатый. Я только оттуда!
– Мисс Питт? – Из стремительно редеющего тумана ко мне шагнул черный ужас с горящим красным взглядом. – Евгения?.. – недоверчиво остановился в полуметре, а затем с восклицанием «Ешь-ша!» сократил оставшееся расстояние.
– Ва… ва… вай! – издала я вместо приветствия и оказалась в объятиях радостно оскалившегося начальства.
В этот день после короткого допроса и врачебного осмотра меня не пустили в приемную наводить порядок. Выписали успокоительное и вместе с Николасом отвезли домой. Вот только не ко мне в домик и не в Петухи, а к родителям вампиров, в их семейное гнездо. Меня радушно встретили, отогрели, накормили и, выдав знакомые халат и ночную рубашку, отправили спать в ставшую почти родной комнату.
Я проснулась в предрассветных сумерках от неприятного пронзительного скрипа, раздававшегося со двора. Открыв глаза, какое-то время соображала, где я и как здесь оказалась. А выглянув в окно, не сразу узнала в запряженном жеребце и двух низеньких рабочих одного зловредного стража и весьма влиятельных домовых. Тройка выглядела отвратительно: потрепанные, всклокоченные, с синяками и ссадинами на лицах. Что примечательно, морде львиной тоже досталось. По всей видимости, он лишился еще пары зубов, а потому его драгоценное кольцо нес пошатывающийся Батяня, которого то и дело пьяным голосом ругал Бывалый. Мрачному хранителю дома Вайзеров все еще было невероятно жаль паркет, а также деревянную обшивку стен в подвальном этаже, мебель в холле, и…
Я слушала его, с недоумением думая, откуда Бывалому известен организатор потопа. Неужели в состоянии шока мною было сказано несколько лишних слов? Если так, очень жаль. Терять дружескую поддержку Батяни вовсе не хотелось. Особенно сейчас, когда мне явно придется искать новый съемный домик, потому что со старым, судя по недомолвкам босса, вновь что-то не так.
Тут я обратила внимание на груду металла в телеге и удивилась знакомому виду деталей и магического зеленого огня, то и дело вспыхивающего где-то в глубине.
Святые боги!
– Гриня! – Я вылетела из спальни, на ходу надевая халат. Пока спускалась по лестнице и бежала через холл, домовые и страж уже скрылись, поэтому я решительно направилась в мастерскую и не прогадала.
– Босс, как вы могли разбить железное чудо!.. – Я ворвалась к начальству, когда домовые уже переложили детали Грини на стол и старались как можно тише уйти. Даже морда львиная не поприветствовал меня излюбленным «Зар-р-раза, здар-р-рова!», а кивнул и бесшумно вытолкнул телегу из мастерской.
– Мы спешили к вам на выручку, – рыкнул босс, не оборачиваясь. Он уже снял с себя оборот кровопийцы и, облаченный в привычные рубашку и брюки, искал что-то в книге маг-плетений.
– Бедный Гриня, – я со слезами на глазах погладила несчастного по железной гриве. Голову от шеи полностью оторвало, один глаз выбит, и только кривая улыбка, появившаяся на морде, подтвердила, что он еще «жив».
– Не стоит так убиваться, мисс Питт, – попросил злобный гений маг-техники. – Главное, я вовремя прилетел, и у вас теперь не будет повода обвинить меня в забывчивости…
– Даже не думала! – солгала я и возмутилась: – Но он же рассыпался на части!
– Я тоже чуть не рассыпался на части, а после встречи с фейерверком едва остался жив, – с раздражением ответил босс и обернулся. Святые боги! Лучше бы он и далее стоял ко мне спиной.
– Оп-оп-опаньки… – прошептала я, прижав голову Грини к груди. Сердце зашлось в бешеном стуке, слезы, навернувшиеся на глаза, все-таки пролились.
– Что? – улыбнулся мой некогда невероятно красивый босс. – Минус три балла?
– Минус два. – Я тоже попыталась улыбнуться, и, хотя мне не мешали рассеченная губа, припухшая скула и огромный синяк на пол-лица, улыбка быстро сошла на нет. – Вы уступили первенство Ронигану, но все еще опережаете Дина Доногана, – попыталась я сгладить момент, но лишь усугубила его.
– И-го! – выдал Гриня, явно обозвав меня умной. В кавычках, разумеется.
