– Кто ходит?
– Она! – Меня развернули в сторону кустов жимолости, из которых на нас с затаенной надеждой поглядывала та самая юная красавица, записанная мною на первый танец с Вайзером.
– А… – протянула я. – Ой.
– Что «ой»? – прорычал он, и я решила отбросить извинения и перейти в наступление.
– А почему меня все называют вашей «той самой»?
Вампир умолк и с озадаченным видом уставился на меня.
– А я не сказал?
– Вот! Видите? Вы тоже умеете создавать неприятные сюрпризы! Баш на баш, так сказать. – Выудила блокнот из кармана пиджака и уведомила начальство: – К слову, следующий свободный парный танец вы танцуете с мисс Милт, затем с Гарривией Олсби, после с Офелией… О, кажется, я слышу первые переливы вальса. Держите! – Я оторвала лист с очередностью имен, озаглавила его «Акт исполнения обязательств» и протянула Вайзеру.
– Вам кажется… – Он просмотрел список. – Сорок семь?! Сорок…
– Вы популярны, босс. – Я ободряюще похлопала его по плечу. – Но не переживайте. Если сегодня не успеете всех ангажировать, я перенесу их очередь на следующий бал. И поверьте, уж лучше их очаровывать по одной, а не всем скопом.
– Мисс Питт!
– Уже ухожу… Хорошего вечера!
Успела сбежать от пышущего гневом начальства только благодаря Оливии. Завидев, что горизонт чист, она преградила гению дорогу и вцепилась в него не хуже плюща.
– Евгения! – раздалось на весь сад, но я не остановилась. Пусть знает, на кого наговаривает! Ноги ему мои не понравились! Тоже мне, эстет!
Я вернулась в зал и вновь примкнула к хозяйке дома и ее именитым гостям, чтобы из плотного окружения с мстительной радостью наблюдать за боссом. Согнувшись в три погибели, он танцевал с мисс Оливией Милт и непрестанно озирался. Меня ищет, поняла я. И уверилась в своем предположении, когда едва не свернувший шею Вайзер показал мне кулак. Альхар Эбенитович явно рассчитывал на скорое возмездие, и очень даже зря. Этим жестом он подстегнул меня к перестраховке, которую вполне можно назвать страшной ведьминской мстей.
Чтобы вредный вампир не смог до меня добраться, я заговорила палочку дирижера. Вернись ко мне полная капелька силы, парных танцев получилось бы сорок, а так хватило лишь на двадцать пять: пятнадцать быстрых, десять медленных и без повторов. Ну и чтоб босс точно не смог до меня дотянуться, я короткой запиской через лакея передала Гарривии Олсби, что следующий танец за ней.
Сложно сказать, кто больше всех удивился, когда отзвучал медленный вальс и вдруг без перерыва заиграло старинное буре. Вайзер, едва освободившийся от вампирши и попавший в руки оборотницы, гости, музыканты или дирижер, на чьей макушке волосы стали дыбом. Надо отдать мужчине должное: он стойко держал взбунтовавшуюся палочку и даже в такт пасовал второй рукой. Так что никто в зале не понял, что ситуация вышла из-под контроля. Никто, кроме меня и музыкантов, к которым взмокший от ужаса дирижер стоял лицом.
– Святые боги, это же всеми забытая Шольте! – воскликнул кто-то из гостей.
– Ошибаетесь, – ответил мужчина, стоящий в шаге от меня, – это Лиамско. Какая изысканность! Мадам Вайзер, где вы нашли этих виртуозов?
– Вопрос не ко мне, – ответила она. – Видите ли, когда мой сад подвергся масштабному затоплению, я уверилась, что этот вечер станет моим крахом. Пришлось отказаться от услуг королевского оркестра, отменить некоторые заказы блюд, а также рассчитать прислугу, которую я наняла. Но тут… мой дорогой Альхар взял все хлопоты на себя! Самым невероятным образом осушил участок, нашел музыкантов и вернул не только деликатесы на стол, но и праздник в мой дом!
Босс? Сам со всем справился?!
На долгую минуту мне стало очень стыдно, хоть и виновата я косвенно. А еще было немного жаль начальство. Что, однако, не отменяло моей мсти и его наказания. Бурре сменил гавот, затем все так же без перерывов пошли вальс, менуэт, паспье, мазурка, ригодон, еще один вальс, фарандола… Гости были вне себя от счастья, а Альхар Эбенитович – вне себя от злости. Бедолага никак не мог выйти из центра зала, и в каждом танце как проклятый сменял партнерш. Он уже с ненавистью смотрел не на меня, а на дирижера, и тот, чувствуя прожигающий взгляд вампира, лишь крепче сжимал палочку одеревеневшей от напряжения рукой.
– Удивительно, как прекрасно держится мой сын, – произнесла в раздумье мадам Вайзер. – Я и не знала, что он так любит танцевать.
– Он тоже не знал, – молвила я и поспешила слиться с толпой.
А все потому, что не только мое начальство, но и музыканты стали со злостью посматривать на руководителя оркестра. Тот, не будь дураком, головой указал на причину безостановочной игры. Не удивлюсь, если через минуту раздумий кто-нибудь догадается сломать возмутительницу спокойствия и заменить ее новой… Собственно, стоило так предположить, и в зале раздался треск, а затем и многочисленное «слава богам!», приправленное облегчением и едва различимой злобой.
– Моя палочка! – послышалось из одного конца зала.
