исправлю.
– Я голодна.
– Закажите с доставкой.
– Я устала.
– Сделайте кофе мне и себе.
– Я хочу лечь! – Вроде бы и не особо трудный день, но какой-то выматывающий.
– Диван в комнате отдыха в полном вашем распоряжении, – послышалось уже из кабинета.
Вот тут я не выдержала, огрызнулась:
– Вайзер, а горячий душ вы мне как устроите?
– Легко. И не душ, а целую ванну налью. – Вампир выглянул из-за двери и на мой скептический взгляд с улыбкой поведал: – Программу очистки в мастерской помните?
Все! Нет слов. А раз нет слов, я молча развернулась и вышла из приемной. Спускаясь по лестнице на первый этаж, искренне пожелала боссу что-нибудь сломать. Так, чтоб не особо травмоопасно, но болезненно. Для профилактики непутевых идей по созданию комфортных ночевок в офисе.
Выходя на улицу, попрощалась с охраной и с силой толкнула дверь. Успела сделать несколько шагов к свободе, но, как громом пораженная, остановилась. Собственно, дверь сзади действительно громыхнула, ушибив кому-то не то палец, не то нос. Поэтому к громкому «Ба-бах!» добавилась еще и шипящая брань, которую я почти не услышала. Потому что передо мной со ступенек поднялось нечто в лохмотьях, мокрое, черное и синеглазое. Цвет радужки с трудом пробивался сквозь красноту лопнувших капилляров, но все еще завораживал. Именно поэтому я вначале восхитилась, и только после вспомнила, чем мне грозит появление лжемайора в непосредственной близости.
– Опаньки! – прошептала, делая плавный шаг назад. А босс был не так уж глуп, предлагая мне остаться.
Словно прочитав мои мысли, красно-синеглазый усмехнулся:
– Наконец-то кровосос расслабился, забыл про осторожность и отпустил тебя одну!
Две влажные ладони прикоснулись к моему лицу, и мои руки потеряли чувствительность. А в курсе видоведения о подобных способностях болотников – ни слова! Тут не то что паника, а ужас накроет с головой. И это не осталось незамеченным.
– Вот ты и попалась, мое солнце.
– Святые боги! Ты кто?
– Сэдвальг, твой ревнивый…
– Поклонник?
– Повелитель.
Он улыбнулся ласково и так многообещающе, что меня передернуло. Из правой руки выпала сумочка, из левой – перчатки. Горло сжалось на вдохе, но я все же успела пропищать:
– Кто-нибудь, спасите…
«Фьюх!» – отозвался объявившийся позади лжемайора хлыст.
«А вот и спасение», – успела я подумать, прежде чем верный моему посылу предмет со свистом замахнулся. Но болотник отозвался не мучительным «ай!», а неожиданным чугунным «бум-м-м!». Что это было?
Удивленно воззрилась на пленителя, а он с улыбкой в ответ:
– Чугунная сковорода.
В следующее мгновение мне шелковой красной ленточкой связали щиколотки и запястья, а на шее соорудили бант.
– Подарок самому себе тоже должен быть оформлен, – возвестил подлец недобитый и завернул меня в ковер для дальнейшей транспортировки. Тут уже мои ноги от страха подкосились, и голова упала на грудь. А в ней под уверенные шаги уносящего меня негодяя вместе с многочисленными «фьють-бум-м» билось истеричное: «Ну хоть кто-нибудь! Спасите, пожалуйста!»
Совсем некстати вспомнилось, что есть у болотников древний нерушимый закон: кто девушку с ее согласия с головой в реку окунет, тот вправе стать ее мужем, отцом дюжины ее детей и повелителем, от которого она не в силах уйти. Ибо приворожена по собственному желанию. А у меня безвольной ничего спрашивать и не придется, потому что я против обряда даже слова не скажу. В воду кинут, и прощайте, мисс Питт, вы были прекрасной дочерью, грозой Петухов и неплохой личной помощницей. И так обидно стало, до слез! Ладно, родители! Они ничего знать не знают. Ладно, брат! Его жетон лишь местоположение показывает, а не мое физическое и моральное состояние. Знаю, на спецагентов рассчитывать бессмысленно, они злодеев ловят на живца, но босс-то и его охрана! Неужели они не захотят проверить, с кем и куда я пошла? Или хотя бы удостовериться, что дошла туда, куда собиралась? В смысле, домой!
Вслед за возмущением закралась мысль, что не особо я для начальства и ценна, а после вчерашнего скольжения на масле и полета в стеллаж так и вовсе стала ненужной. А если припомнить внушительную вмятину на чайнике, дверную ручку, несколько ожогов и отвратительный вкус «опохмелина»,
