и два белых тела, сплетенных на кровати.
– Двигаем дальше, – приказал ведущий, стараясь не смотреть на совокупляющиеся тела.
– Нельзя, Рим, – остановила я его. – Это лаборатория, здесь обычно устанавливали охранные системы, скрытые от глаз. Много времени прошло, может, они уже и не действуют, но рабочие реактивы могли уцелеть. Ты хоть представляешь, с чем здесь работали?
Ксерк лишь хвостом об пол ударил.
Я могла его понять, кому бы хотелось наблюдать за отцом и собственной женой, которые так бурно предаются любви. Сам наблюдатель стоял в проходе с абсолютно безразличным выражением лица. Лишь хвост обвился вокруг ноги.
Но эта картинка сменилась другой. Теперь мы оказались в женской душевой академии наемничьего Союза. И вся команда имела удовольствие увидеть обнаженную меня. Само собой, я принимала душ после очередной тренировки, в то время как Рим закрепился под потолком, укрывшись от меня при помощи маскировочного костюма.
– Там же система распознавания личности, и пропускает она только женские особи, – смутилась я.
– Купил у преподавателей ключ, – дернул хвостом ведущий.
– А с нами почему не поделился, – тут же спросил Змей.
– Я тогда почти разорился, на вас кредитов не хватило бы, – пояснил ксерк.
– Нехорошо, – цыкнул осуждающе Ганзо.
– Что именно? – не отрывая взгляда от зрелища, поинтересовался Рим.
– Зря потратился, – лаконично ответил хорог. – Нам бы вооружение обновить, а ты на баб.
Я даже растерялась от подобного ответа. И не стыдно больше, но и приятного ничего не сказал. Ганзо есть Ганзо.
Но, слава макросу, видение исчезло.
– Рим, – улыбнулась я многообещающей улыбкой, – я прибью тебя, грязный извращенец.
– Как будто ты не знала, – отмахнулся он.
– Я думала, ты там просто записывающее устройство установил, – рявкнула я.
– И именно поэтому ты поставила туда заглушку, от которой записывающие устройства парней заглохли? – хмыкнул он.
От злости и бессилия я топнула ногой.
– Нам туда, – кивнул Змей. – Там не просто вспышки, там настоящая пульсация, – сообщил он. И зевнул.
– Ребят, спать кто-нибудь хочет? – вдруг спросил Лай.
Народ дружно ответил:
– Я!
– А я есть хочу! – заявила вопреки толпе.
– Это ненормально, – констатировал Лай.
– Ненормально то, что мы вообще здесь находимся, – еще раз зевнул Змей.
– Что за кхар?! – воскликнул Рим, оказавшись в новом помещении.
– Кто-нибудь, пристрелите меня, – простонала шерга. – Я больше не вынесу этой световой пытки. У меня сейчас голова лопнет и желудок наружу выползет.
А чуть впереди, посреди огромного, практически пустого помещения стояли три огромные капсулы. Чтобы узнать, в каком они состоянии, нужно было подойти ближе.
Но стоило сделать шаг, все вокруг погрузилось во тьму. Ни привычных вспышек и смен декораций, ни мигания прожекторов, ни-че-го. Лишь темнота и гнетущее чувство беспокойства.
– На этот раз что-то не так, – тихо прошептал Змей.
И появился звук. Глухой гул. Лязг. Шарканье шагов, и следом – будто что-то тащат по полу.
Вспышка света, и мы увидели мужчину в белом комбинезоне, капюшон закрывал голову, а белая марлевая маска лицо. Он волочил за собой тело маленькой человеческой девочки, держа ее за волосы.
Вспышка света длилась всего мгновение, но этого хватило, чтобы разглядеть все детали.
Наемники недоуменно переглянулись.
– Это не мои, – качнул головой Змей.
– И не мои, – поднял руки Лай.
И вновь тьма. Гул. Лязг.
Я физически почувствовала, как напряглись ребята. Что-то давило на наш разум. Очень знакомое чувство.
Страх.
