затягивал и полз дальше.
Аппарат лег на крыло. Мичман Энгельмейер что-то неслышно покричал; тарахтение «Гнома» заглушало и его слова и ружейную трескотню внизу. Мальчик взглянул туда, куда указывал палец мичмана и увидал узкий прямоугольник, составленный из красных фигурок в высоких черных головных уборах. Он сразу узнал медвежьи шапки хайлендерских гвардейцев: никакой суеты, держат равнение, не то, что толпа лягушатников! Стоят недвижно, загородив дорогу вооруженной толпе, но стоит только отдать команду - разом придут в движение.
Словно в ответ на его мысли, строй горцев ощетинился блестящими иголками штыков. Секунда, другая, и красные мундиры заволокло дымом. Синие отхлынули, устилая землю телами, накатились. Снова залп, снова французы откатываются, новые синие кляксы на бурой земле.
Мичман Энгельмейер сделал разворот, направил аппарат вдоль шеренги. Навстречу кое-где взлетали дымки выстрелов. Сто метров, восемьдесят, шестьдесят... Патрик привычно перегнулся через борт и уставился на набегающий красно-медвежий строй. Пальцы сжимают веревочную петлю, присоединенную к задвижке ящика с флешеттами. Стоит ее дернуть, и...
Рядовой Хиггинс, не раз бравший премии на полковых состязаниях по стрельбе, был прекрасным охотником на бекасов и отлично умел брать упреждение, выцеливая стремительных птах. Не промахнулся он и на этот раз. Пуля Минье, выпущенная из винтовки «Энфилд» калибра
Хиггис пережил юного ирландца меньше, чем на минуту. Кованая стрелка насквозь пробила ему плечо и продолжила полет, завершившийся в кишках соседа Хиггинса - весельчака Аласдейра Фаркухара из Глен-Мор. Но смерть лучшему стрелку Первой дивизии принесла не она, а французский штык, пригвоздивший его к земле. Последним из хайлендерских гвардейцев умер капитан Даунси, отличившийся шесть лет назад при подавлении восстания «молодых ирландцев» у деревеньки Балленгари. Так что душа Патрика О?Лири могла быть спокойна: парнишка, как мог, отплатил сассанахам и за Картофельный голод и за многовековое угнетение своего народа. А если кому-то это покажется слишком незначительным - пусть сделает больше...
И сто, и двести лет пройдет, корабли будут ходить по морям сначала на угле, потом на мазуте, на атомной энергии, да хоть на сигма- деритринитации, а шлюпочная практика как была, так и останется стержнем морского дела. Так было в эпоху трирем, так будет в времена авианосных ударных групп.
До «Алмаза» оставалось не более полутора кабельтовых, когда я вспомнил: а ведь сегодня один из памятных дней Севастопольской обороны! 17 -го октября (5-го по новому стилю), примерно в полдень на Малаховом Кургане, во время первой бомбардировки города погиб вице-адмирал Корнилов. И вот, на календаре та же дата, а Конилов жив-здоров (во всяком случае,
Этим открытием я поделился с алмазовцами, чем вызвал изрядное оживление. Всем ясно, что ход войны изменился необратимо, а вот что будет дальше - это, как говорится, вопрос на миллион. Известие о близком возвращении в XXI-й век, вызвало брожение умов. Не помогли даже туманные обещания Груздева изыскать способ отправить наших друзей в 1916-й год - многие заявили о намерении остаться здесь. Среди «невозвращенцев» почти вся команда «Заветного» во главе со старшим лейтенантом Краснопольским. А виноват в этом ваш покорный слуга: кто, спрашивается, тянул меня за язык, когда я, еще до прибытия в Севастополь, поведал «попутчикам»,