– Что, прямо внутри сна? – переспросила сбитая с толку Эви.
Тэта всплеснула руками и закатила глаза.
– Мне что, на уроки дикции пора? Я вообще-то так и сказала.
Эви фыркнула.
– Это
– Еще как возможно.
– Да брось!
– Генри это может.
Эви даже на локте приподнялась.
– Ты хочешь сказать, что Генри, наш Генри может… разгуливать по снам?
– Именно это и хочу. Генри – пророк.
Тэта открыла сумочку, порылась в ней и выудила серебряный портсигар.
– Тебе придется разрешить мне курить здесь, Эвил, а не то я себе все ногти поотгрызаю.
Эви состроила рожу, но потом все-таки махнула рукой. Тэта вынула сигарету и постучала ее концом о портсигар.
– Помнишь, на Рождество Генри попросил тебя прочесть его шляпу, потому что он пытался найти своего Луи?
– Да. Не то чтобы от меня была большая польза.
– Короче, Генри его таки нашел – в мире снов, – сообщила Тэта, прикуривая и глубоко затягиваясь дымом. – И это еще не все. Там же он встретил другого сновидца. Это девушка, зовут Лин, живет в Чайнатауне. C тех пор они каждую ночь встречаются во сне и гуляют там в свое удовольствие. Он думает, что я ничего не знаю, но это не так.
– Похоже, это нереально пухлый талант. Ну, и с чего такой шум поднимать?
– Помнишь, как погано ты себя чувствуешь, когда слишком много работаешь с предметами? Вот и у Генри со снами то же самое. У нас с ним был договор: не больше одного часа в неделю. Эвил, он сейчас ходит в сон
– А мы-то что можем сделать? Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой и приструнила его?
– Читать ему нотации не поможет. А вот эта лекция могла бы, – Тэта вытащила из сумочки газетную вырезку и сунула ее Эви в руки.
– «Общество Этической Культуры представляет всемирно известного психоаналитика Карла Юнга: симпозиум по снам и коллективному бессознательному», – прочла Эви. – Ы! А теперь то же самое, но в три раза быстрее.
– У нас вопрос по снам, значит, надо идти к эксперту по снам.
– Восемь часов вечера какого-то там января… – Эви внезапно умолкла. – Тэта, так это ж сегодня!
– О чем я тебе и говорю. Вставай и начинай шевелиться. Там сегодня аншлаг. Встретимся на крыльце у этих-как-их-там в половине восьмого.
– Тэта, я не могу. Мы с Сэмом идем сегодня в кино. Хозяева кинотеатра специально договаривались о визите. Представляешь, у них такой специальный проектор, который играет параллельно с картинкой, и звук! Правда слонячьи брови?
– Ага. C ума сойти просто. Скажешь нашему герою-любовнику, что планы изменились. Если он правда собирается на тебе жениться, пускай привыкает, – она прищурилась и внимательно посмотрела на Эви. – В чем дело? Ты такую рожу состроила, будто тебя поймали на краже печенья из сиротского приюта.
– И вовсе я не состроила.
– В том-то и дело. Ты определенно в чем-то виновата. А ну, выкладывай, – Тэта скрестила руки на груди и стала ждать.
– Ох, ну ладно, – вздохнула Эви. – Надо же кому-то признаться, пока я с ума не сошла. Этот роман с Сэмом – просто рекламный трюк.
Тэта стукнула кулаком по кровати.
– Я так и знала! Я сразу почуяла что-то настолько же ненатуральное, как этот твой акцент.
– Эй!
– Я знаю, что ты чокнутая, Эвил, но рада, что все-таки не настолько. Так я была права насчет вас с Джерико?
Эви повесила голову.
– Это было всего один раз. О, Тэта. Из меня такой ужасный друг. Самый худший на свете!
– Ну, у тебя и самомнение. Что, корону на тебя за это надеть? Не дождешься, – проворчала Тэта, крепко затягиваясь сигаретой. – Если ты правда втрескалась в Джерико, не забудь сказать об этом Мэйбл. Если он на самом деле на нее не запал, она может на тебя за это обидеться.
– Ох, может! Ты еще не знаешь Мэйбл. За этим вечно разбитым сердцем скрывается целая фабрика по производству злобы.
– Ну, целую вечность она дуться не будет – особенно если ты сэкономишь ей несколько месяцев тщетных попыток строить глазки парню, которого она
