Тот покачал головой.
– Сам знаешь, я не могу долго на тебя сердиться,
Он поцеловал Генри в щеку, но как-то вполсердца. Ему все еще было больно.
На тропинке залаял Гаспар.
– Ну, во что там еще влип этот пес? – воскликнул Луи, вскакивая.
Генри поплелся следом, хотя ему ничего так не хотелось, как схватить Луи, утянуть его обратно, на теплые доски и целовать… Он чувствовал себя паршиво из-за этой размолвки и жалел, что сказанного никак не воротишь.
Гаспар свирепо рылся под вьюнами, рыча и лая, будто загнал какую-то мелкую тварюшку.
– Гаспар! – крикнул Луи. – А ну, вылезай оттуда! Фу!
– Слушай, ну, он же просто собака, – сказал Генри. – Может, кость нашел. В конце концов, это и его сон тоже.
– Нечего ему там копаться! – Луи свистнул, но пес отказался слушаться.
Луи шагнул прямо в заросли и тут же пошатнулся, хватаясь за голову и шипя.
– Луи! – Генри подхватил его.
Луи отступил на шаг.
– Я… со мной все хорошо, Анри. Гаспар!
Генри прошел сквозь занавес пурпурных цветов и отогнал Гаспара, который убежал назад, к Луи. Там, где он рылся, была только земля и ничего больше.
– Генри! – c тропинки донесся голос Лин.
– Лин! Что случилось? – спросил он, когда она поравнялась с ним. – Вай-Мэй с тобой? Эй, а с рукой у тебя что?
– Я хочу вернуться, Генри, – дрожа, выдавила Лин. – Мне нужно проснуться.
– Ты хочешь, чтобы я тебя разбудил, как в прошлый раз?
– Нет. Вместе. Нам нужно уйти вместе.
Генри с сожалением оглянулся на Луи.
– Иди,
– Еще один только день, – прошептал Генри, надеясь, что он не испортил все бесповоротно.
– Один только день, – отозвался Луи.
– Тебе нужно разбудить Луи, – заявила Лин, и по лицу ее было ясно, что спорить не стоит.
– Луи, – обратился к нему Генри, – тебе пора возвращаться в хижину. А еще через пять минут ты проснешься и увидишь прекрасный восход и выпьешь цикориевого кофе, а потом сядешь на поезд до Нью-Йорка.
– Как скажешь, Анри, как скажешь, – рассмеялся Луи.
Он взбежал по лестнице в хижину; сзади, мотая хвостом, скакал Гаспар. Внутри, в полумраке, скрипка подхватила мелодию «Алой реки» ровно там, где бросила ее, а потом все стихло.
– Что тебя так напугало? – спросил Генри у Лин.
– Не здесь. Позже я тебе все расскажу. Я не хочу больше оставаться тут, – прошептала она.
– Но, дружочек, мы не поставили будильники. Мы застряли тут, пока не проснемся сами по себе.
– Тогда давай попробуем найти другой сон где-нибудь еще, – решительно сказала Лин. – Даже если придется вернуться на те улицы, откуда мы пришли. А что, если мы вошли через магазин Девлина, может, через него же удастся и выйти?
– Звучит разумно. Мы вернемся той же дорогой. В какой стороне от нас станция? – оглянулся он по сторонам и вскоре через прогалину между деревьев разглядел черную пасть тоннеля.
Лин проследила его взгляд.
– Только не туда!
– Либо через тоннель, либо сидеть тут и ждать, пока сам проснешься.
– Один из нас может проснуться первым, и тогда второй останется здесь в одиночестве, – поежившись, сказала Лин.
Вопрос давно уже рыскал у нее внутри, пытаясь пробиться наверх, и наконец сумел:
– Генри, а что будет, если умрешь внутри сна?
Тот пожал плечами.
– Ты проснешься.
– Даже здесь? Даже здесь, где все так реально? – Она до сих пор чувствовала, как горит место ожога.
В бархатной тьме тоннеля запульсировал свет.
