суетливо пытались сканировать поверхность, но с этим вышла проблема — бури создавали помехи.
В дальнем конце мостика, неотрывно глядя на Землю, стоял Верховный командующий Бриллштейн. Докладывать о своем прибытии Аэро не торопился — хотел просто молча постоять рядом с отцом» Редкое для него наслаждение. Выждав, сколько мог (не привлекая нежелательного внимания), Аэро наконец отдал честь:
— Вызывали, сэр?
— Вольно, капитан, — не оборачиваясь, ответил Бриллштейн. — Для вас есть задание.
Его голос звучал совершенно холодно, Бриллштейн как будто не к сыну обращался.
— Слушаю, сэр, — снова отдал честь Аэро. Поставив ноги на ширину плеч — ровно двенадцать дюймов, он сцепил руки на пояснице. Смирно стоять от него не требовалось, но приказов ждать полагалось молча.
Аэро мало что так ненавидел, как ожидание. Оно утомляет, изводит и — что хуже всего — не несет никакой пользы. Аэро от нечего делать стал разглядывать Верховного командующего: высокий, почти как сам Аэро, стройный, седеющий. Одетый в ту же форму, что и простые солдаты, он носил единственный знак отличия. Среди подчиненных Верховного командующего выделяла еще одна деталь: золотой браслет на правом запястье. Маяк. Устройство пульсировало зеленоватым светом, и чем ближе они подлетали к Земле, тем ярче становилось свечение. Мерцание как будто даже повторяло биение сердца Бриллштейна — по крайней мере, так казалось Аэро. Не зная, как устроен Маяк, молодой капитан считал его занятным устройством: предшественники сработали его по тем же технологиям, по каким ковались фальшионы. Бриллштейн унаследовал браслет от предыдущего Верховного командующего. В родственных связях они не состояли, и единственная причина, по которой Бриллштейна назначили новым Верховным командующим, был его юный возраст (ровно шестнадцать лет) и высокие отметки в Агогэ.
И вот, по мере того как приближался к дому Второй ковчег, Маяк обретал над пассажирами власть не меньше той, которой был наделен его носитель.
— Майор Виник, удалось ли засечь признаки жизни? — спросил Бриллштейн.
— Никак нет, сэр, пока ничего не обнаружено, — отрапортовал Виник. — Бури мешают сканировать поверхность, четкого сигнала нет. По правде говоря, сэр, они мешают работе наших приборов.
У Виника были темные глаза и еще более темные волосы. Вкупе с орлиным носом они придавали майору пугающий вид. Старший помощник Верховного командующего, он окончил Агогэ вместе с Бриллштейном. Боевую подготовку прошел лучше, зато набрал меньше баллов на равных по важности письменных экзаменах. Так Виник стал вторым в классе. Окажись его баллы чуть выше, и Маяк на руке носил бы он, а не отец Аэро.
— Продолжайте сканировать, майор, — приказал Бриллштейн. — Если на поверхности есть жизнь, хоть намеки на нее, — я должен знать.
— Есть, сэр. Когда–нибудь эти проклятые бури все же улягутся.
— Когда–нибудь — может быть слишком поздно. Через четыре дня мы будем готовы отправить на разведку первый отряд. Не хотелось бы посылать людей вслепую.
Виник хмуро прищурился.
— Сэр, насчет этой разведмиссии…
Бриллштейн тоже нахмурился. Майоры имели право советовать, но не оспаривать его решения.
— Говорите, — настороженно произнес Верховный командующий.
— Что ж, — Виник указал на приборную панель, — я подумал, стоит ли нам вообще искать жизнь на планете? Предлагаю заняться поисками ресурсов, редких минералов, технологий.
— Вы мыслите логично, майор, — ответил Бриллштейн.
— Мыслю, но не действую, — заметил Виник. Голос его звучал ровно, однако на мониторы майор смотрел голодным взглядом. — Почему бы нам не забрать с планеты все самое ценное и нужное и не продолжить поиски нового дома?
— Штерновы поиски завершились, — возразил Бриллштейн, и Маяк у него на руке вспыхнул зеленым. — Наша истинная миссия, завещанная предшественниками, — это возрождение Земли.
— Так точно, сэр! Продолжу сканирование планеты.
— Так–то лучше, майор. — Бриллштейн обернулся к Аэро. — Капитан Райт, ваш отряд высаживается первым. Поручаю вам разведывательную миссию на Земле. Задание — поиски всех, абсолютно любых форм жизни. Приказ понятен?
— Так точно, сэр, — отозвался Аэро. В груди у него даже екнуло от радости: отец определил на это исторически важное задание его отряд, а следовательно — его самого.
— Проинформируйте подчиненных и приступайте к подготовке, — велел Бриллштейн. — Миссия предстоит опасная. Возможно — возможно! — вы станете первыми людьми, которые ступят на поверхность планеты впервые за тысячу лет. Однако мы не в курсе, что стало с другими колониями. Если они уцелели, то неизвестно, друзья они нам или враги.
Аэро показалось, что зрачки у Бриллштейна слегка расширились. Отец как будто мысленно унесся в другое место, Маяк у него на руке светился ярче,
