Также, Егора занимала мысль правильно ли они сделали, что оставили последователя Калины в живых. Тот человек, лежащий на сцене — добыча Иванова, жалкий охранник, оставленный сторожить пустую коммуну, он действительно мало знал, сколь бы убедителен не был Исполняющий. Религеры оставили его лежать связанным, запихав в большой ящике из-под реквизита, который нашли за сценой.
Тем временем, Иванов, в свойственной ему манере скучающего лектора, рассказывал Егору о событиях последних дней. Впрочем, Волков отмечал, что время от времени голос Николая немного менялся, словно кто-то внутри Исполняющего не выдерживал и нет-нет, да и дергал за ниточку, меняющую тональность — верный признак того, что Иванов находился на взводе.
— Четыре дня назад меня вызвал к себе Старший Ламий. Вызвал приватно, через Хирурга. Я, было, решил, что дело опять в каком-то нелегальном грузе, как несколько лет назад. Но разговор пошел о другом, — Иванов сдвинул брови, от чего бесцветные глаза накрыла пасмурная тень. — Ламий, как обычно, начал издалека. Предложил чаю. В конце концов, перешел к причине моего визита. Он спросил: «Мечтаешь ли ты о том, чтобы вера наша стала сильнее и могущественнее иных религий?». Я ответил, что конечно, это — цель моей жизни и суть служения. Тогда Ламий поинтересовался, кто из молодых религеров самый перспективный. Я указал на Таисию — она действительно подает устойчивую надежду на рост Дара.
Егор кивнул — все верно, из Таи получится сильная Искра.
— Старший Ламий велел привезти ее вечером в «Острог». На мой вопрос ответил, что Таисию ждет важнейшая миссия, что любой истинно верующий мечтал бы занять ее место.
Иванов замолчал, смотря перед собой. По его лицу невозможно было понять, обдумывает ли он следующую фразу, либо вовсе передумал продолжать рассказ.
Егор поймал себя на том, что отвык от вида Исполняющего, от его манеры говорить и двигаться. Неожиданно быстро отвык, словно и не было долгих лет бок о бок. Словно и не было духа боевого братства, веры в единое дело.
Впрочем, о каком духе может идти речь, если над религерами всегда витал незримый призрак паранойи, заставляющий лгать друг другу и расценивать любые неформальные отношения как возможное предательство?
О каком духе единства может идти речь, если единственное, что неизменно сопровождало Егора в последние годы, так это чувство одиночества?
— В «Остроге» нас встретил полный триумвират — Ламий, Марк и Захарий, — продолжил Иванов. — Я представил Таисию, они предложили сесть. Разговор начал Марк, он был прямолинеен. Он не спрашивал мнение, не уточнял и не заходил с фланга. Он сразу предложил Таисии стать вместилищем для еще одного Дара. Сказал, что она — самый достойный кандидат.
— Не сказал почему? — спросил Егор.
— Им было все равно, — убежденно ответил Николай. — Им нужен был тот, кто не откажется… Эй, юноша!
Он легонько постучал пальцем по подголовнику водительского кресла. Илияс неприязненно посмотрел на него в зеркало заднего вида, демонстрируя всем видом глубокое презрение.
— Юноша, — спокойно сказал Иванов, которому было плевать на потуги бланцы, — На Советской есть торговый центр, везите нас туда.
— Я вам не извозчик!
— Юноша, если мы с вами по нелепой случайности заодно, то делайте так, как я говорю, — холодно отрезал Николай и тут же потерял интерес к молодому религеру.
Илияс злобно зашипел себе под нос, но сменил маршрут, пусть и чрезмерно резко.
— Потом заговорил Ламий, — Исполняющий вновь сложил руки на коленях и уставился вперед. — Он сказал, что в Городе происходят перемены, которые испытывают силу нашей веры, ставят под удар само существование оной. Сказал, что жертвенность во имя Бога — свята, что именно с Таисии начнется новая эра величия мистирианства. Спросил, что она думает о такой возможности.
Волков уже понял, что ответит Таисия. Она попросту не могла отказать Старшим.
— Она согласилась? — все же спросил он.
— Да, — Иванов кивнул, — Но прежде, спросила, как это возможно — получить еще один Дар? Ведь наш Отец небесный не может одаривать своих чад сверх меры, это неминуемо приведет к зависти и искушениям. На что Ламий ответил, что Таисии Дар вручит другой бог.
У Егора перехватило дыхание. Вздрогнул Илияс, ошарашено вцепившись в руль. Потрясенно пробормотал:
— Какое кощунство…
Волков помассировал пальцами лоб, наблюдая за Ивановым. Судя по всему, Исполняющий до сих пор прибывал в шоковом состоянии от услышанного. По-настоящему живущий по законам и принципам своей веры, он не видел жизни без присутствия в ней Отца, подарившего Книгу Истин и неразрывно связанного со всеми мистирианами духовными Нитями. Он всегда был хорошим верующим, готовым пойти ради своих убеждений на все. Такой же была и Таисия, недавно покинувшая стены Школы и до сих пор тайком бегавшая за советом к своему старому Наставнику.
Каково же было им услышать от тех, кто являлся долгие годы символом непогрешимости и мудрости, что нужно принять Дар еще от кого-то, не от Отца?
— Ламий успокоил Таисию тем, что молиться другому богу не придется, — между тем продолжил рассказ Николай. — Сказал, что она даже ничего не
