помощи?
— Мы не язычники, у нас один Бог, — назидательно сказал Николай, не оборачиваясь.
Илияс не стал поправляться — гордый сын своей религии.
— Я не думаю, что Бог, твой или наш, захочет иметь что-то общее с предстоящим мероприятием, — усмехнулся Егор, отвечая на вопрос бланцы.
— Почему? — удивленно вскинул брови парень, отчего лицо сделалось совсем детским. — Мы же идем делать благое дело!
— Ты знаешь основной постулат всех без исключения религий? Знаешь? Основной постулат, вокруг которого созданы все священные тексты и заповеди, звучит так, — Егор выдержал паузу, заставляя Илияса гадать и додумывать. Наконец ответил, чеканя каждое слово, — Основной постулат звучит так — Бог есть любовь.
— Но не во всех религиях! — возразил было парень, но Волков лишь дернул щекой.
— Абсолютно во всех. Иногда любовь не такая явная, порой она похожа на сдерживаемые чувства строгого отца, который порет ребенка для его же пользы. Но это именно любовь. Любовь, а не насилие. А мы, вообще-то, идем людей резать.
— Но это люди другого Бога! — воскликнул Илияс, не желающий принимать столь спорное мнение. — Убить врагов веры — благо!
— Мы идем резать людей, — снисходительно улыбнулся Волков. — Бог тут не причем.
Разговор прекратился сам собой — Илияс раздраженно мотнул головой и нарочно отстал от мистириан на пару шагов, уходя от темы, которая лишь подкрепляла собственные сомнения. Их молодой религер старательно гнал от себя. Гнал, но они как бумеранг, то и дело возвращались, чтобы терзать и смущать.
Волков поравнялся с безучастным Ивановым, зашагал рядом. Поднял голову, посмотрел вперед — в конце улицы виднелся покосившейся забор, за которым начиналась территория ледового дворца.
— Как далеко ты можешь зайти ради своих принципов? — спросил Волков Исполняющего, не поворачивая к нему головы. — Что, если ты не прав? Что, если этот план подсказан Старшим свыше?
Серый человек некоторое время молчал, как обычно, взвешивая будущую фразу. Потом устало спросил:
— Зачем ты это делаешь, Егор? Зачем ты сеешь в нас сомнения?
Одноглазый пожал плечами. Он и сам, действительно, не знал.
— Наверное, чтобы не чувствовать себя в одиночестве, — задумчиво ответил он. — Я так давно живу, сомневаясь и разочаровываясь, что противно думать, будто бы у остальных все просто и понятно. Я ведь даже не уверен, что смогу убить Калину. Я не уверен, что я именно тот, кто должен ее убить. На самом деле, мне сейчас очень хочется остановиться и подождать, пока они там сами друг друга перещелкают. Чтобы всех одной доской, и Старших, и Калину…
Волков осекся. Ишь, растекся как масло на сковороде! Распустил сопли, воин Истины, мать твою! Да еще и перед кем? Перед пацаном, да старым сухарем, которые тебя, все равно, не поймут?
Все! Взять себя в руки! Живи моментом — большего, все равно, не дано!
— Ты сломлен, — Иванов по-своему воспринял слова Волкова, даже впервые за все их знакомство положил ладонь ему на плечо. — Тебе нужно обратиться к Отцу, следовать его заветам!
— Потерял я своего Отца, — огрызнулся Егор, словно Иванов был причиной его приступа откровенности. — Давно уже потерял. Дырка на его месте. Глубокая и вонючая.
Николай убрал руку, на каменном лице не отразились ни досада, ни обида. Как обычно — вещь в себе.
Они миновали обвалившийся кирпичный остов, вышли на перекресток, если можно так назвать две пересекающиеся колеи, утопающие в холодной жиже. За серым забором, увенчанным тонкими, местами свалявшимися спиралями колючей проволоки, уходил к небу и терялся на фоне туч купол дворца. Чуть правее, в стороне, за неплотной стеной кустов, виднелся яркий свет от фар, слышались приглушенные голоса. Там — въездные ворота и пустырь, который сегодня послужит парковкой.
— Нам туда, — озвучил общие мысли Иванов, кивая в сторону огней.
— Я уж понял, — угрюмо ответил Егор. — Эй, Илияс! Ты чего?
Илияс застыл на месте как вкопанный, выпучив глаза и поводя ими из стороны в сторону, словно прислушиваясь к чему-то пугающему.
— Вы не чувствуете? — хрипло прошептал он.
Егор и Николай переглянулись. Волков пожал плечами.
— Нет, — ответил Иванов. — Что мы должны чувствовать?
— Я больше не могу держать «купол», — бланцы был не на шутку напуган. — Я больше не могу использовать свой Дар!
Егор озабоченно заглянул ему в лицо.
— Причина в тебе? Ты иссяк? Или…?
— Или! — воскликнул Илияс. — Я был полон сил! Я же все рассчитал!
