— Тася, — Волков спрыгнул с невысокого крыльца, помог спуститься девушке. Подтолкнул ее к черному провалу технической ниши, маленькой и узкой, словно вертикально стоящий гроб. Впихнул туда несчастную, не терпящим возращений голосом сказал:
— Сиди тут. Сиди тихо. Когда все кончится, я за тобой вернусь. Сиди и ничего не бойся, слышишь?
Девушка безвольно уронила голову на грудь, обняла исцарапанные коленки руками и зашептала слова молитвы-оберега. Волков еще раз бросил взгляд на рану Таисии — царапина. Погладил девушку по голове.
Девчонке, которая трупы то наверняка лишь на похоронах видела, разом окунуться в такое… Ничего, выкарабкается. Должна выкарабкаться.
— Извини, — прошептал он.
Выпрямился, расправил плечи, буравя взглядом ревущую машину. И с места бросился вперед, скользя непрактичными подошвами дорогих ботинок. За ним рванул бланцы, вопящий что-то на языке своего бога.
Их заметили. И среагировали молниеносно — машина перестала дергаться, двери одновременно распахнулись и наружу выскочили крепкие ребята. А также Калина, которую двое парней незамедлительно подхватили и почти на руках понесли к узкой калитке в заборе.
Оставшиеся трое пошли навстречу религерам.
Черт, как темно! Не видно чем они вооружены!
Когда расстояние между противниками сократилось, один из охранников Калины резко припал на колено и вскинул что-то к плечу.
— Берегись! — успел крикнуть Егор и бросился в сторону. Тут же раздался сухой стрекот пистолета-пулемета, пламя выстрелов вырвалось из прорезей компенсатора ослепительными лепестками.
Егор с брызгами влетел в грязь, проехался как по льду и тут же вскочил, не обращая внимание на сбитое дыхание и на острую боль в локте. Пригибаясь почти к самой земле, бросился к стрелку, сокращая дистанций. На его счастье, тот увлекся Илиясом, упавшим за перевернутый строительный чан.
Волков давно не был так близок к смерти, как сегодня. Дар «феникса» расслабляет, он дает ощущение «второго шанса» на случай фатальной оплошности.
Но сейчас Дары не действовали, приходилось держать в голове, что он не может позволить себе умереть. Потому что это будет насовсем.
Егору показалось, что он никогда еще не был таким быстрым и ловким. Желание выжить и победить мобилизовало в нем все силы, все рефлексы. Религер длинным прыжком ушел от летящей в голову монтировки, с хрустом вогнал стилет в грудь одному из врагов. Все еще находясь в движении, зачерпнул ладонью мокрый песок и метнул его в автоматчика. Сам прыгнул следом, занося над головой последний нож. Коленом опрокинул стрелка, который успел-таки сделать пару выстрелов в его сторону, отбил направляемый в живот ствол короткого оружия. Придавил брыкающегося противника к земле, ударил ножом — раз, другой…
И не успел увернуться от летящей в лицо бейсбольной биты, которая буквально опрокинула его на спину, сметая с поверженного врага. Над религером выросла черная фигура с занесенным над головой оружием, закрывающая собой небо. Егор успел лишь закрыть голову руками, когда на него обрушился град ударов.
Кажется, он кричал от боли. Пытался вывернуться, но тщетно.
Тогда он сделал единственное, что показалось ему верным в тот момент — он убрал одну руку и зашарил в поисках выроненного стилета.
Удары пробивали защиту из одной оставшейся руки, кажущаяся каменной дубина со стуком опускалась на голову и лицо. Вместе с хриплым воплем изо рта Егора вылетели осколки треснувших зубов.
Ладонь упала на продолговатый, прохладный предмет, имеющий форму вытянутого бочонка, с выпуклой резной поверхностью. С одной стороны этот предмет подбит металлической чашкой, с другой — имеется крестовина изящная крестовина, переходящая в узкое и тонкое лезвие острейшей стали.
Как иногда странно ведет себя время в моменты, когда тебя убивают. Странно и загадочно…
Волков вцепился в рукоять ножа и ткнул врага в пах.
А когда поднялся, то добивать не стал — плевать на него.
Сделал пару шагов и вновь повалился в грязь — голова закружилась, ноги отказывались слушаться. Сердце лапой бешеного кролика долбило в грудную клетку, в горле стоял ком.
— Сейчас… Надо встать…
Уперся руками в землю, смешивая кровь с черной жижей, кое-как выпрямился. Поднял лицо к небу, вздохнул полной грудью, пытаясь восстановить дыхание. И, шатаясь, направился искать бланцы. По пути наткнулся на отлетевший пистолет-пулемет. Оружие, на которое он надеялся, утонуло в черной жиже, пуская редкие пузыри.
Илияса нашелся там, куда он и прыгнул — за металлическим чаном, в котором валялись обломки давно застывшего бетона. Парень лежал в позе эмбриона, закрыв голову руками.
— Вставай, — прохрипел Волков, поморщился и сплюнул кровавый сгусток. — Пойдем убивать твою Калину.
Бланцы не сказал ни слова, начал тяжело вставать, держась за бок. Из-под пальцев сочилась кровь.
