правду», но он понимал их куда больше, чем тех же Старших.
— Если убрать из романа поезд, Каренина все равно умрет, — сказал он.
— Возможно, — Андрей поправил очки. — Но я надеюсь, что мы сможем переубедить автора.
Дверь распахнулась, в помещение заглянул русоволосый парень, совсем молодой.
— Андрей, мы нашли его! Нужно спешить!
Ордалианин коротко кивнул, жестом отправил девушку на выход. Посмотрел на Егора, постучал ногтем по циферблату своих часов:
— У тебя полчаса, Феникс. Ты уже сегодня использовал способность, поэтому на сей раз яд убьет тебя окончательно. Так что подхлестни свою память, помоги нам и себе.
Он развернулся и быстрым шагом последовал за своими товарищами, вытаскивая из кармана телефон. Хлопнула дверь, лязгнув железой окантовкой о косяк.
Оставшийся похититель, Володя, демонстративно неторопливой походкой подошел к стенке, снял кепку и повесил ее на торчащий крючок.
— Ты вспоминай, Феникс, — протянул он, — Вспоминай. Как вспомнишь — мне скажи, я все запишу. А я пока продолжу начатое.
Он пригладил редкие волосы, забормотал что-то себе под нос.
Волков пока чувствовал себя вполне сносно, если не обращать внимание на легкий озноб и онемения лица и ног. Но нужно было что-то предпринимать, времени становилось все меньше и меньше.
Володя вытащил из внутреннего кармана куртки небольшой продолговатый сверток коричневой кожи, развернул. Что-то звякнуло, блеснуло в свете фонарей.
За спиной Егора отчаянно засопел привязанный сварт, задергался в нахлынувшем приступе истерики. Хватило сопоставить сверток и эту реакцию, чтобы понять, что за дело имел в виду Володя.
— Ты пытаешь его? — спросил Егор.
— Да, немного, — кивнул Володя, улыбнувшись. — У нас к каждому свои подходы, Феникс. Я заставляю его лечить себя, снова и снова, пока его не станет тошнить от собственного Дара.
В руках тифонита возник тонкий ланцет, изящный, обоюдоострый. Он выбрал его из ряда металлических крючков, игл и скальпелей, хранящихся в свертке. Подошел к сварту, который, при виде приближающегося мучителя, застонал протяжно, обреченно.
Володя улыбнулся язычнику и без прелюдий провел лезвием по руке жертвы.
Сварт засопел, крепясь, но он был на грани, это ощущалось. Волков ощутил толчок Дара. Тело Ниволя на миг засветилось зеленым, как фосфорная игрушка в темноте, рана затянулась.
— Я каждый раз делаю раны разной глубины, — прокомментировал свои действия улыбающийся Володя, неторопливо водя ланцетом у тела язычника, будто выбирая куда нанести следующий удар. — Я могу сделать один укол, а могу кромсать его плоть долгие часы. Но он не знает мой план. Он не знает, когда я остановлюсь…
Похититель вонзил блестящее лезвие в живот заходящемуся криком пленнику, ковыряясь и прокручивая ланцет.
— Он не знает какая рана будет следующая и хватит ли у него сил залечить и ее сразу. Ведь, в противном случае, придется мучиться от боли долгие часы, пока способности вернутся, — как ни в чем не бывало, закончил лекцию тифонит.
— Хорошее развлечение, — откликнулся Егор. — Пырни его за меня пару раз.
Он теперь не смотрел на издевательства, сконцентрировался на наручниках. Вся надежда на них, родимых.
За спиной Володя что-то вещал, поглощенный забавой, кричал и хрипел язычник. Волков почувствовал, не может двигать пальцами ног, а дыхание перехватывает судорожно сокращающаяся глотка. Но главное не паниковать и не отключаться. Вряд ли ему дадут умереть так просто, однако следует воспользоваться моментом, когда, судя по всему, основная часть этих «борцов за чистоту веры» в отъезде.
Егор свел руки в наручниках ближе друг к другу, не с первого раза, но вставил оба крепления цепей к браслетам в одно из звеньев. Толстые ушки вошли плотно, притершись друг к другу. Получился импровизированный рычаг, только воспользоваться им в полную силу мешало кольцо, сквозь которое наручники соединялись со стулом.
Дождавшись особенно громких криков, религер рванул руки в стороны и вниз, пытаясь ушками креплений разорвать звено цепи.
Браслеты лязгнули, лопнувшее звено немного разошлось в стороны.
— Эй! Чего ты там делаешь? — раздался окрик Володи.
Волков лишь скорее заработал содранными руками, вновь вставляя крепления в разошедшееся звено. Черт, как же оно скользит!
— Ах ты! — раздалось совсем рядом.
Егор рванул, ощущая дикую резь на запястьях. Ушки звена разошлись в разные стороны, высвобождая оставшиеся кольца цепи.
Свобода!
Волков попытался вскочить, в последний момент уклоняясь от удара окровавленным лезвием ланцета. Но ноги предательски подкосились и религер
