— Сам же сказал, что у него Дар координатора был сильный. Насколько я его помню, умный был мужик. Он, я так думаю, сопоставил какие-то факты, просчитал варианты развития ситуации. Оказалось, что будущее совсем безрадостное. Вот и полез в петлю.
— Не знаю, возможно, — неуверенно ответил Егор. — В среде религеров очень высок процент самоубийств. Сам понимаешь.
— Понимаю, — не стал спорить Роман.
Он свернул на стоянку крупного супермаркета, припарковался с краю. Двигатель глушить не стал, лишь убавил мощность печки.
Курили молча, разглядывая сквозь пыльное стекло спешащих на работу продавцов и грузчиков. Ветер трепал мокрые полотнища рекламных растяжек, влажно блестели пластиковые буквы на светло-коричневом фасаде.
Пара нищих проволокла с заднего двора черный пластиковый мешок с выпирающими бутылочными горлышками. Они проковыляли мимо бледного молодого человека в тонкой куртке, который в специально отведенной зоне распаковывал нехитрый скарб уличного проповедника. Нищие что-то крикнули ему, один из них длинно плюнул и они рассмеялись, ощерив гнилые зубы. Но их оппонент даже ухом не повел, расставляя ажурную конструкцию с брошюрами, упрятанными в целлофан.
Судя по всему, и эти нищие, и этот молодой бантиец, если верить обложкам книг, давно уже стали друг для друга частью общей системы, их общение обросло своими ритуалами и формальностями. И, кто знает, если в один из дней попрошайки не обнаружат проповедника на своем месте, быть может, они ощутят горечь утраты?
А если в какой-то момент исчезнет Волков, чью жизнь омрачит это событие?
— Скажи мне, Егор, — тихо произнес Ильин и в его голосе религер уловил нотки безрадостной задумчивости. — Только честно. Случись по-иному ваша встреча с этим Андреем, при других обстоятельствах и с другими тональностями, ты бы, недолго думая, присоединился к его бригаде, да?
Одноглазый лишь неуверенно пожал плечами. Он как-то и не размышлял над этим.
— Я думаю, — ответил за него Роман, — Что, присоединился бы. Причем, с радостью.
— Это с чего бы такая уверенность? — Егора немного задел утвердительный тон товарища.
— С того, что ты давно уже перестал верить в то, что делаешь, — информатор повернулся к нему вполоборота, положив локоть на руль. — Я думаю, что ты и в Бога больше не веришь. Ты бы и рад верить, но не в ту сущность, которую тебе предлагают мистираине, ордалиане или иные исилиты. А потому, ты совсем не прочь сорвать покровы и явить миру истинное лицо лжецов от религии. Пусть даже и путем террора. Я не прав?
— Отчасти прав, — не стал отпираться Егор. — Да только это не поможет. С тех пор, как стали появляться Искры, даже последним скептикам стало ясно, что Бог точно существует. Никого даже не удивило, что он заявляет о себе таким пошлым цирковым способом — раздачей подарков, этих Даров. Словно воскресная лотерея. Только вот и исилитам, и мистирианам, и самым завалящим свартам выпадают одинаковые подарки. Мы не делим способности по конфессиям — целитель везде целитель, тифонитский «феникс» также возродится из мертвых, как и «феникс» мистириан. Понимаешь мою мысль, Рома? Чтобы сорвать, как ты выразился, покровы, мало уничтожить одних лишь Искр. Необходимо уничтожить сам институт религии, низвергнуть суждения о Боге до самых базовых понятий. Доказать, что либо Бог — един для всех, либо что его нет! Такое не под силу никому!
Религер закончил пылкую тираду и сам поразился тому, насколько все эти слова застоялись в голове в ожидании подобного разговора.
Ильин отвел взгляд в сторону, обдумывая услышанное. Его худые пальцы коснулись страшного шрама на шее, пробежали по нему, словно по бусам. Будто напоминание об утерянном прошлом могли что-то решить в настоящем.
— Богоборец сам лицемер, — процитировал, наконец, информатор, криво улыбаясь. — Развенчать Бога может только другой Бог. Ладно, проехали. Ну, что думаешь делать дальше?
— Первым делом, — Волкову стоило труда переключиться с одной темы на другую. — Нужно найти место, где можно укрыться. Домой мне, понятное дело, путь заказан. Дальше, следует разобраться с Калиной. Знаешь, где ее найти?
Роман вскинул подбородок и издал гортанное «ха».
— После той истории на понтоне я к ней на пушечный выстрел не приближусь.
— Но узнать сможешь через свои связи?
— Попробую.
— То, что нужно. Потому что только так я смогу реабилитироваться перед товарищами.
— А надо ли? — с сомнением протянул Ильин. — Чтобы опять лезть в опостылевший хомут? Ты можешь уехать, сменить имя, внешность. С деньгами, если что, помогу. Если не будешь налево и направо пользоваться Даром, то никто тебя не найдет!
Волков грустно улыбнулся, покачал головой.
— Рома, нахрена я такой сам себе нужен на новом месте? Чем я там стану заниматься?
— Ну, не знаю. Работу нормальную найдешь. Хватит жить прошлым, отпусти его. У тебя все сможет получиться.
Волков так посмотрел в глаза Романа, что тот не выдержал, отвел взгляд.
— А я не хочу отпускать прошлое, — жестко, сквозь зубы процедил Егор. — Оно — единственное, что во мне осталось хорошего.
— Ты сам не знаешь, чего хочешь, — пробубнил Ильин, не поднимая лица.
