Кровь, трупы!.. Вы не знаете, что там случилось?
– Погоди, не трещи, – допустила невольную грубость храмовница. – Кто везет Глеба? На чем? Ему угрожает опасность?
– Везет один «дикий» мутант. В нашей лодке. Они ее захватили. И Глеба с Тимом тоже. Сейчас там этот мутант с автоматом, мальчик с девочкой и Глеб с Тимом. Так что всё в порядке. Правда… Глеб с Тимом связаны.
– И ты мне рассказываешь, что Глеб сам захотел ехать?! – вскипела предводительница храмовников. – Связать себя тоже он попросил?..
– Ну зачем вы так… – На Сашиных глазах выступили слезы. – Я ведь тоже очень за него переживаю. И я хотела остаться с ним, но Глеб сам нас прогнал, упросил этих «диких», чтобы нас отпустили…
– «Нас»? Кого это – «нас»?
– Меня с Пистолетцем. Вы ведь разрешили ему вернуться, вот он с нами и поехал. А нас захватили.
– Денисов… жив?.. – странным голосом спросила Святая, однако Саша ничего не заметила и продолжала «трещать»:
– Конечно, он жив! Он остался там, в подземелье Доктора, ждать Глеба…
– Постой! Если Глеба везут в нашей лодке, на чем же добрались вы, да еще и быстрее?
– Нас принес Стёпик… Ну, это такой большой крылатый змей, вроде птеродактиля. Он бы и Глеба взял, но сказал, что троих не унесет, тем более Глеб…
– Стоп! – вскинула руку храмовница. – Кто сказал? Птеродактиль?
– Ну да, Стёпик. Он, в принципе, хороший, только не очень воспитанный. Дурная компания, знаете ли…
– Саша… – внимательно, с прищуром, посмотрела на девушку Святая. – Ты здорова?
– Абсолютно, – кивнула Саша. – Правда…
– Что? Договаривай! Тебя заразила лихорадкой кикимора?
– Нет, не кикимора…
– А кто?.. – на всякий случай отступила на шаг храмовница.
– Да нет, меня никто не заражал лихорадкой, – отмахнулась девушка. – Только мне кажется, что я немножко беременная. Но это же не болезнь, правда?
– Что?!. – вновь подалась к ней Святая. – Ты беременная? Но ведь прошло совсем мало времени, чтобы знать точно…
– Вот и Пистолетец то же самое сказал.
– Денисов?! А он-то тут при чем?! А ну-ка, выкладывай всё!..
– Да что вы такое подумали-то? – вспыхнула Саша. – Ужас какой! Просто я с ним поделилась сомнениями, вот он и сказал то же, что и вы.
– Ну-ка, сядь! – приказала храмовница и, дождавшись, пока девушка опустится на скамью, достала из маленького резного шкафчика бутылку с прозрачной жидкостью. Наполнив ею фужер примерно на четверть, Святая поднесла его Саше: – На, выпей!
– Это что, спирт?.. – скривилась, понюхав содержимое, девушка.
– Нет, «Шато Латур» урожая девяносто шестого года.
– Откуда?!.
– Из Бордо, разумеется. Слушай, похоже, ты и правда беременная. Раньше ты казалась мне куда умнее. Разумеется, это спирт! Разведенный, не бойся. Пей!
– Вообще-то я никогда не пила ничего такого…
– Вот заодно и попробуешь.
– Но ведь если я беременная, то, наверное, нельзя? – засомневалась Саша.
– Если немножко, то можно.
– Немножко беременная?..
– Пей!!! – не на шутку взъярилась Святая.
Саша с испугу мгновенно осушила фужер. Ее лицо приняло такое выражение, будто ее приговорили к расстрелу – причем к немедленному. Глаза в ужасе распахнулись, из них брызнули слезы. Рот принялся судорожно, но безуспешно ловить воздух. Девушка замахала руками, словно пыталась взлететь, – наверное, чтобы скорее убраться из этого жуткого места. Но вот она шумно выдохнула, вдохнула, еще раз, еще – и задышала ровнее. Руки опустились, из глаз ушел ужас, хотя и продолжали течь слезы. Саша смахнула их ладонями и просипела:
– Лучше бы меня съел Стёпик…
Но вот ее дыхание полностью восстановилось. Девушка стремительно стала краснеть и заулыбалась.
– Не ругайтесь, пожалуйста. Вы ведь такая хорошая, я знаю. Я и Глебу всё время об этом говорю. Вы только кажетесь вредной, а в душе… Я его Славиком назвала. Правда, хорошее имя?
– О боже! – схватилась за голову храмовница.
