сухого сена сюда в конце лета сложила, воду в склянке оставила, даже ягоды сушеные на перекус! А этот прихвостень Атиса девушек сюда в гости водит! Как к себе домой!
Только хотела что-то едкое сказать, как Ильмир подошел, ладони мои взял и к губам поднес. И стал дыханием греть. Я обомлела от такого, даже растерялась. Стояла, глазами хлопала, все насмешки свои забыла! А он отогрел и отпустил, плащ на мне поправил заботливо.
– Ты вон туда присядь, там сено свежее, видимо, лесники припасли, на случай негаданной ночевки.
Я послушно в угол прошла, села. От жара земли в этих пещерах даже лютой зимой тепло было, оттого часто звери сюда зимовать приходили. Я везде пускала, только эту пещерку заговорила, чтобы им не войти было. А от людей закрывать не стала… Редко в моих горах люди бывают, стороной обходят ведьмины угодья, боятся.
Служитель мешок свой раскрыл, вытащил оттуда свечу, прикрепил в закутке, чтобы ветром не задуло. Ну, хоть какая-то польза от прихвостня Светлого бога: свечные огарки всегда с собой!
– А ты здесь как оказался? Тоже деревенский? – спросила я, рассматривая Ильмира. И знакомый такой, и другой какой-то. Улыбается, плечи расправлены, глаза сияют. Так и хочется гадость сказать… Но на вопрос мой чуть нахмурился, мотнул головой.
– Нет, я из волоцких земель пришел. И в Обители Атиса вырос, в детстве меня в служители отдали.
Я глаза на него вскинула, тоже нахмурилась. Не ожидала…
– О ваших землях слава по всему миру идет, – резко сказала я. – Говорят, всех ведьм там служители извели. Щедро княжна Велена это богоугодное дело оплачивает! И сама на казнях присутствует, хвороста в костерок подкидывает…
– Извели… – мрачно повторил Ильмир. – За то и поплатились. Сожгли Обитель дотла, да не просто огнем, а ведьминским, так что никто выбраться не смог. И горели долго… Один я и остался, потому что покинул Обитель в тот день…
Я голову опустила, задумалась. Вот, значит, как…
– А здесь что ищешь? Что есть в этих диких лесах, чего в волоцких землях нет? – слишком резко спросила я. – Там, я слыхала, поболее нашего добра будет, один только княжий замок чего стоит! У самого Шайтаса таких чертогов нет.
– Ты была там? – удивился служитель.
– Слышала, – отвернулась я. – Так зачем ты сюда пришел, Ильмир?
– За тобой, говорю же, – улыбнулся он. Я хмыкнула, головой покачала, и он снова вздохнул. – Искал я здесь кое-кого… Зарок я дал, Шаисса. Исполнить надо.
Я задумчиво обхватила коленки руками.
– Нашел? Того, кого искал? – мрачно спросила.
– Нашел, – еле слышно ответил он. – Только… Только все сложнее, чем я думал…
И рукоять клинка своего сжал безотчетно. Лишь на миг и тут же убрал ладонь.
– Разве служителям можно носить оружие? – не сдержалась я.
– Можно. Если для дела требуется. Да и сан я не принимал, собирался только. А уже и не приму. Так что все можно… – опустил голову Ильмир.
– На все воля Светлого Атиса, – хмыкнула я. А он голову вскинул, сверкнул синими глазами, словно молниями.
– Нет, Шаисса! На то воля не бога была, а ведьмы проклятой! И я ей долг верну… В свое время.
– Значит, мести ищешь, – протянула я, рассматривая, как уплотнились тени по углам. Тварь мрака за спиной Ильмира снова выросла, крылья распахнула. Призрачная еще, лишь намек, а не темнота, но в пещере сразу холоднее стало. Склон в позднем вереске, ан нет, ползут твари из мрака… А чего им не ползти, если служитель их зовет постоянно? Пока тени только, но не зря тогда на погосте двери открылись, ох, не зря!
– А клинок у тебя откуда?
– От матери остался, – он снова любовно пробежал пальцами по рукояти. – Единственный подарок. Беречь завещала, сказала, что поможет он мне, жизнь мою убережет однажды…
И нахмурился. Оглянулся через плечо, но тень злая расползлась, растворилась. А стоило служителю лицо отвернуть, снова наливаться чернотой стала. Даже глаза красные уже виднеются. Плохо дело, значит. Эта тварь злобу и жажду мести чует, манят они ее, как стервятника – падаль. Из самой преисподней унюхают, приползут за желанной добычей, за плечом встанут и начнут нашептывать, мысли злые множить. И прогнать такую с каждым днем все сложнее. Больше злости – и тварь сильнее становится. Пока не погубит. А там и сам Шайтас за душой явится.
Я вздохнула и подсела ближе, откинула косу на спину. Положила ладонь на руку служителя, что клинок сжимала. И улыбнулась. Не уверена, что получилось, все же давно я этого не делала – отвыкла. Но служителю понравилось. Вздохнул рвано, склонился ко мне. Огонек свечи осветил его лицо желтыми мазками света, словно погладил.
– Прости, – прошептал он. – Я ведь говорю, история моя неинтересная… Лучше о себе расскажи…
– А моя еще скучнее, – усмехнулась я. Покосилась в угол, где тварь мрака крылья разворачивала. И Ильмир ее снова почуял, нахмурился беспокойно, оглянуться хотел, да я не позволила. Обхватила его лицо руками, он и застыл.
