— Да Ши, остановись.
Ши Цян остановил машину, и они вышли. Солнце уже коснулось горизонта, и фигуры друзей отбрасывали длинные тени на песок. Ло Цзи показалось, что почва под ногами стала такой же мягкой, как его сердце. Он с трудом держался на ногах.
— Я постараюсь отъехать подальше от населенных мест, — произнес Ло Цзи. — Там, впереди, город, поэтому я поверну сюда. Тебе со мной нельзя. Возвращайся.
— Кореш, я подожду тебя здесь. А когда все кончится, вместе поедем обратно.
Ши Цян достал из кармана сигарету и какое-то время искал зажигалку, пока не вспомнил, что эти сигареты в огне не нуждаются. Его привычки, как и многое другое, пришедшее с ним из прошлого, нисколько не изменились.
Ло Цзи грустно улыбнулся. Он надеялся, что Ши Цян верит своим словам — так легче распрощаться.
— Если хочешь, подожди. Но когда придет время, укройся за барханом. Я не знаю, насколько сильной окажется взрывная волна.
Ши Цян улыбнулся и покачал головой:
— Ты напоминаешь мне одного умника, с которым мне довелось встретиться двести лет назад. У него было такое же виноватое выражение лица. Помню, он как-то на рассвете сидел возле церкви на улице Ванфуцзин и рыдал… Потом все устроилось. Я даже проверил, когда меня разбудили: он прожил без малого сто лет.
— А тот, кто первым коснулся Капли, Дин И? Я припоминаю, что вы тоже были знакомы.
— Он искал смерти. С этим ничего не поделаешь. — Ши Цян поднял глаза к закатному небу, будто вспоминая физика. — Но он славился широким кругозором. Мог справиться с любой ситуацией. Я не встречал другого такого за всю мою жизнь. Я не шучу, он был гением. Вот у кого бы тебе поучиться!
— А я тебе повторяю: мы обычные люди, ты и я. — Ло Цзи взглянул на часы, чувствуя, что времени уже не остается. Он решительно протянул Ши Цяну руку: — Да Ши, спасибо за все, что ты для меня сделал за последние два века! Прощай. Может быть, мы и свидимся где-то в другом месте.
Ши Цян не принял его руки, а просто махнул:
— Брось нести чепуху! Поверь, парень, ничего не случится. Иди, а когда все кончится, поспеши обратно и забери меня. И не обижайся, если я вечером за рюмкой буду тебя подкалывать!
Ло Цзи поспешно сел в машину; он не хотел, чтобы Ши Цян увидел стоявшие в его глазах слезы. Отвернувшийся постарался запечатлеть в памяти отражение друга в зеркале заднего вида, а потом нажал на газ и отправился в свою последнюю поездку.
Возможно, они снова встретятся где-нибудь. Такое уже случалось; их разлучило на два столетия. Сколько же выпадет на этот раз? Подобно Чжан Бэйхаю двести лет назад, Ло Цзи внезапно возненавидел свой атеизм.
Солнце уже зашло, и в сумерках пустыня вдоль дороги стала белой как снег. Ло Цзи неожиданно понял, что именно по этой дороге два столетия назад он катался на «аккорде» со своей воображаемой возлюбленной. Тогда равнины северного Китая скрывались под слоем настоящего снега. Он ощутил, как ее волосы развеваются на ветру и щекочут ему лицо.
У Ло Цзи всегда было ощущение, что Чжуан Янь и Сяся — плод его воображения. Как только он вспомнил о них, кольнуло в сердце — в эту минуту любовь и тоска по семье отозвались в нем мучительной болью. Из глаз покатились слезы. Ло Цзи старался ни о чем не думать, но прекрасные глаза Яньянь упрямо возникали перед его мысленным взором, а в ушах стоял заразительный смех Сяся. Ему ничего не оставалось, как сосредоточиться на экране телевизора.
Капля проскочила точку Лагранжа[48] и, не снижая скорости, продолжала лететь к Земле.
Ло Цзи остановил машину в подходящем, по его мнению, месте — на границе между равниной и горами. Нигде не было видно ни зданий, ни людей. Автомобиль стоял в долине, окруженной полукольцом гор. Они поглотят часть ударной волны. Ло Цзи вытащил телевизор из машины, поставил на песок, и сам присел рядом.
Капля пересекла геосинхронную орбиту — 34 тысячи километров — недалеко от космического поселения Новый Шанхай. Все обитатели следили за яркой точкой, мгновенно пересекшей их небо. В новостях сообщили, что через восемь минут зонд врежется в Землю.
Наконец, предсказали точку падения Капли — к северо-западу от столицы Китая.
Ло Цзи и так это знал.
Сгустились сумерки; светился лишь небольшой участок неба на западе, будто глаз без зрачка, бесстрастно взирающий на мир.
Чтобы скоротать оставшееся время, Ло Цзи стал вспоминать свою жизнь.
Она делилась на две совершенно непохожие части. Период в роли Отвернувшегося растянулся на два века, но ощущался плотно сжатым массивом времени. Он перебирал воспоминания, как будто все случилось вчера. И все же у него было ощущение, что эту часть жизни прожил не он, а кто-то другой, и
