— Ха! Юный повеса, да ты никак меня, старую, в альков зазываешь, для «личной беседы»? Оха-альник. Эх, будь я лет на двадцать моложе, сама бы тебя туда затащила. А сейчас, уж прости… поздновато. — Тут эта мощная тетка мне подмигнула и договорила, не обращая никакого внимания на воцарившуюся в зале тишину: — Но ежели хочешь, перед внучками за тебя словцо замолвлю. Глядишь, и сладите. А что, у тебя руда густая, злая! Знать, и моим девкам чуток той злости перепадет…
— Вы уж простите, Елена Павловна, но пять ваших очаровательных внучек — это уже перебор, — вздохнул я, разводя руками. — Вашим младшеньким-то едва по десять лет исполнилось. Рановато. Да и Вере с Ниной еще расти и расти.
— Тоже верно. — Черные, абсолютно серьезные глаза требовательно сверкнули, и Посадская договорила все тем же веселым громогласным тоном: — Сойдемся на одной. Жди, на днях пришлю за тобой или Лизавету пришлю. Глядишь, и сговоримся, а, мастер?
Я кивнул в ответ, но почти тут же отвлекся, почуяв кое-чье присутствие. О да! Обернувшись, я улыбнулся и подмигнул застывшей в ступоре на пороге зала Ольге, в изумлении уставившейся на символ своего девичества, обвивший серебряный набалдашник моей трости. Месть? Ну что ты, милая! Это всего лишь воспитательный процесс… И он только начинается.
Часть третья
Зимняя гроза
Глава 1
«Куда вас, сударь, к черту, занесло?»
Бестужев смотрел на мечущуюся по его кабинету дочь и старательно прятал ухмылку. Ну, уж очень потешно смотрелась взбешенная, раскрасневшаяся Ольга, наворачивающая круги по ковру и буквально искрящая во все стороны короткими трещащими разрядами, распространяя вокруг себя запах озона. Понаблюдав несколько минут за метаниями дочери, боярин покачал головой и звучно хлопнул ладонью по дубовой крышке стола. От удара вздрогнула стоящая на столе лампа, тихо звякнув узорчатым стеклянным абажуром, а дочь замерла на полушаге.
— Угомонись, егоза, — тихо, но веско проговорил дипломат. На что Ольга гордо вздернула носик, но не стала продолжать своего забега и, сделав шаг в сторону, присела на краешек кресла. Боярин, проследив за ней взглядом, кивнул. — Так-то лучше. Ну а теперь давай, сделай пару этих ваших дыхательных упражнений, успокойся и расскажи — с чего вдруг ты так взбеленилась?
— Как?! Ты что, не видел, что этот… этот… сотворил на приеме?! — Ольга аж задохнулась от гнева, и боярин вздохнул. До чего же она сейчас была похожа на мать…
— Не понимаю, о чем ты, — нарочито отстраненным тоном проговорил Бестужев, отгоняя мысли-воспоминания.
— Что?.. Ты… ты с ним заодно, да?! — возмутилась Ольга.
— Дыхание, дочь. Не заставляй думать, что я зря выбрасываю деньги на твое обучение у Кирилла, — покачал головой боярин. Дождался, пока сверлящая его возмущенным взглядом боярышня отведет глаза и примется за дыхательную гимнастику, и, лишь убедившись, что та немного успокоилась, продолжил: — Я так понимаю, ты говоришь о своем учителе. Я прав?
Сердитый кивок в ответ.
— И что же сей уважаемый мастер и мой личный гость сделал не так, что ты на него взъелась? — тихо поинтересовался Бестужев и, заметив, как дернулась дочь, остановил ее одним жестом. — Без крика.
— Трость… Он пришел с тростью, — старательно сдерживаясь, проговорила Ольга, почуяв нешуточное давление в Эфире, исходящее от отца. Такое с ним бывало разве что когда он чем-то о-очень недоволен… или кем-то.
— И в чем проблема? — убедившись, что дочь готова слушать, проговорил боярин. — Он взрослый самостоятельный человек. Неженатый, не вдовый и не старый. Будь он офицером — носил бы кортик или бебут, но он гражданский человек и ОБЯЗАН являться на пиры с тростью, если не хочет сидеть за детским столом. Ты об этом забыла? Или… или, устроив представление с платком и пластроном в цвет своего платья, ты решила сделать из него эдакого юного пажа, восхищенного твоей красотой и вздыхающего о тебе с детского балкона над приемным залом? А теперь, значит, бесишься от того, что он поломал твою затею…
— Ничего такого я не хотела, — нахмурилась Ольга. В словах отца был определенный резон, и теперь она не понимала, как могла упустить этот момент с тростью, обязательной для молодых людей, выходящих в свет. Но… лента! Эта бесова головная лента, точно такая же, как та, что и сейчас
