Лис пошарил рукой в кармане и, вытащив связку ключей, отпустил их. Прощально звякнув, ключи ушли в воду.
– И зачем они нужны были Джокеру?
– Считай, я их ему вернул. Прощай, город! Прощай! – Коля повернулся к Руслану: – Ты знаешь, я понял, почему Муха оказался таким молодым, хотя прошло триста лет.
– Почему?
– Потому что видели мы его триста лет назад.
Дальнейшее походило на вязкий непробудный кошмар. Мы все бродили и бродили по коридорам. Какая-то часть сознания покинула меня. Я шел, как лунатик на зов луны.
И зашел в большую комнату. Что-то изменилось. Я почувствовал чужого за спиной. Спрашивается, откуда ему тут взяться? Обернувшись, я увидел Ябеду. Он сунул руку под незримый луч, и с потолка с лязгом упала металлическая решетка, отрезавшая нам выход. Толстые штыри глубоко ушли в пол.
– Ты знаешь, что делать, – сказал Ябеда сухим безжизненным голосом.
Я догадался о чем он говорит…
Посреди небольшого зала стояли массивные черные шкафы, они тихо гудели и отдувались теплым воздухом, словно живые. А рядом с ними обычный стол, монитор и доска (Хаймович назвал ее клавиатурой). УК-Т-УК-ЗА-УК-ЧТ… – стройные ряды непонятных символов горящими строчками пронеслись у меня перед глазами, словно в мозг не постучал кто-то, а, пинком открыв дверь, по-хозяйски донес до меня свое желание. Этот мой сонный бред мне предлагалось набрать на доске. Даже не видя мерцающую черточку на синем экране монитора, я чувствовал, знал, что она там есть и приглашающе подмигивает мне. Предлагает ввести вбитый мне в голову код: УК-Т-УК-ЗА-УК-ЧТ…
Это не Ябеда, это чужой, напяливший личину Ябеды, как перчатку на руку. Он завладел им полностью, подчинил своей воле. Но кто это? Чей разум сейчас управляет телом Ябеды? Я попытался заглянуть в голову Ябеды и не смог. Кто там? Откуда он взялся? А может, он все это время управлял им, как куклой? Это он время от времени толкал его к тому или иному поступку, именно он спасал нас от гигантских змей, вампиров, летучих мышей, он указывал путь. Не для нас, не ради нашего спасения, а ради своей непонятной цели. Ввести код. А зачем? Ну что ж, пора это выяснить.
– Кто ты? – спросил я. – И зачем это? – развел я руками, показывая на аппаратуру вокруг.
– Ты знаешь, что делать. Делай, – мертвый и безжизненный голос. Ябеда говорил, будто с кашей во рту, словно язык плохо поворачивался.
– Так не пойдет, пока не объяснишь, ничего делать не буду, – уперся я.
– Ты должен сделать, – упрямо произнес Ябеда.
– Разобью твою машину на хрен, и даже Хаймович потом не соберет! Отвечай на вопрос!
– Если ты не сделаешь, проявишь непослушание, – каменная маска Ябеды пошла волнами. Видимо, пыталась передать некие эмоции. – Тебе будет больно. И больно тебе будет много раз, пока не выполнишь. После трех раз мало кто выживает.
И тут иголки впились мне в тело. Я упал на пол и забился в судорогах боли. Господи! Оказывается, как много в человеке всего, что может болеть!.. Боль была везде. В каждой мышце, в каждом суставе, в каждой клеточке моего тела. Боль сводила меня с ума. Мое «Я» стремилось спрятаться, уйти от боли. Покинуть эту оболочку, ставшую адом. Нестерпимо болели кишки, и меня вывернуло на кафельный пол. Штаны стали мокрыми. Слезы лились из глаз. Я почти потерял сознание, когда боль прошла…
Боль прошла мгновенно, как и наступила. Я с удивлением уставился на Ябеду. Он, как и я, ползал по полу и тихонько скулил:
– Обидели Ябеду! Обидели!
Тихонечко поскуливая, он вжался в угол, к стене коридора, обхватил голову руками и, раскачиваясь всем телом, твердил:
– Обидели Ябеду! Обидели!
По щекам неудержимым потоком текли слезы. Пахло неважно. Не знаю почему, может, от боли, может, от вида Ябеды, но в мозгах вдруг наступило прояснение. Я всё понял. ВСЁ!
Это они выжгли ему мозги! Оставили кусочек с детский кулачок, с мизинчик, чтоб под себя не гадил. Чтоб мог ходить, есть, видеть и слышать. Не более того. Но, видимо, остался какой-то кусочек, с ноготок, со спичечную головку, который плакал и стенал по безвозвратно утраченному. А может, это просто мучилась его душа в мертвом опустевшем теле? Он уже был здесь, несомненно был. Но то ли, как я, не захотел подчиниться, то ли не смог запомнить весь код программы до тысячного знака.
Тысяча знаков, не меньше. Откуда я знал это? Считать больше ста мне обычно не приходилось, но я знал весь код, помнил. Наверное, если спросить меня, кто из друзей что сказал вчера и что сделал, я повторил бы всё до слова, до жеста и интонации. Откуда эта уверенность? Не знаю, но она была.
Я сел принципиально спиной к машинам, возле стола, подтянув под себя ноги, и, обхватив их руками, стал вспоминать. Вспоминать все события, произошедшие за последние полгода, прокручивая их в голове, сортируя на важные и неважные.
