– Так воюют солдаты и офицеры, а вовсе не министры.
– Логично. Солдаты у вас хороши. Бесспорно. А вот офицеры попадаются всякие. Хотя для блага моей страны было бы лучше, если бы в соседних с Эльдорадо округах продолжали командовать люди типа Энстона или Мимору. Боже упаси увидеть там кого-то вроде Лайона Маккинби или Александра Шумова.
Я ответила ему бледной улыбкой и пообещала непременно передать обоим его отзыв.
– Надеюсь, вы не забудете уточнить, что я с удовольствием познакомился бы с ними лично.
Я уже видела короткую подъездную аллею, ведущую к главным воротам поместья.
– А что сказала Мария?
– Она поддержала меня. Молча, как и подобает умной женщине. Но я чувствовал, что она целиком на моей стороне.
– Это было до или после вашего признания в неверности?
Энрике остановился и замолчал. Взгляд его черных глаз скользил по верхушкам деревьев, и я все яснее видела на его челе неуловимый знак. Особенный.
Как жаль, ну почему именно сейчас?
– После. Я сказал ей всю правду. Вам интересно, что она ответила? Она ответила, что ей не в чем упрекнуть мою подругу. Они знакомы, и Мария, оказывается, всегда думала: если я изменю ей, то лучше бы с этой женщиной. Она сказала, что любой жене непереносимо узнавать, что муж променял ее на девку, которая во всем хуже обманутой супруги. Совсем иное дело, если любовница во всем превосходит жену, а жена не завистлива. Я удивился, но ответил, что не во всем. Мария красивее, и у нее мягче нрав. И это тоже чистая правда. Моей подруге с ее характером следовало бы родиться мужчиной. Хотя сердце у нее бесконечно женское.
Зачем-то он нерешительно переступил с ноги на ногу, потом весело улыбнулся:
– Сегодня и завтра у нас хлопоты, а послезавтра мы хотели бы видеть вас в нашем доме. Если вы найдете для нас немного времени.
А я не нашла в себе сил ответить ему вежливой улыбкой.
– Берегите себя, Энрике. Вам грозит смертельная опасность. Постарайтесь несколько дней не выходить из дома.
Сама не знаю, как мне удалось это сказать. Словно бы я нарушила некий молчаливый уговор с Судьбой, выдав ему ее планы. Словно я совершила некое святотатство, дав человеку слабенький шанс.
– Спасибо, – серьезно ответил он.
Я попрощалась кивком и быстро пошла в поместье.
Надо позвонить Весте. Пусть на ночь усилит охрану. И внутри дома тоже.
А то мало ли, мамаша на прощание удавит сына-предателя подушкой.
С нее станется.
– Делла… – Голос Весты был хриплым, дыхание запаленным. – Делла, я не знаю, что делать. Я только что выбралась, но, кажется, поздно. Они уже уехали.
– Кто?
– Вальдесы. Все. Вся семья, с детьми.
– Погоди, должна была уехать только мамаша.
– Да. И машину с багажом готовили строго для нее. А потом… Делла, я знаю, ты меня порвешь, и будешь права. Короче, я очнулась в подвале, связанная по рукам и ногам, с мордой, заклеенной липкой лентой, и между двумя трупами. На самом деле, если б меня не догадались бросить между трупами, хрен бы я выбралась…
– Когда они уехали?
– Да по всему, только что. Я слышала, как они уезжали.
– Веста, рапорт Ашену и Фатиме. Код машины – мне. Выдвигайся в сторону магистрали, там есть разгонно-посадочная полоса с парковкой. Жди меня на парковке.
– Есть, мэм.
Я приказала Керу подогнать «Стрелу» – одну из двух самых мощных машин в гараже Маккинби. Август предпочитал «Гелиос», он любит большие устойчивые аппараты, а я всегда старалась выбирать тачки габаритами поменьше, легкие, маневренные и резкие. В сущности, обе модели были уже не машинами, которые могут летать, а самолетами, которые умеют ездить, в том числе по обычному шоссе.
Кер намекнул, что неплохо бы взять с собой его, а еще пару эльфов – мужей няньки и кормилицы Огги. Этих эльфов он уважал. Наверное, потому, что сам убедился в их охотничьем мастерстве. В совете Кера было рациональное зерно, только я знала: это мне в наших играх мало что грозит. Хотели бы убить – убили бы давно. Несмотря на все мое искусство, в котором, честно говоря, больше приятных воспоминаний, чем сохранившихся навыков. А вот мою свиту положат с гарантией. По-хорошему, мне и Весту не стоило бы брать, но совсем в одиночку лезть на непонятно сколько врагов – уж вовсе глупо. Придется
