заклинание за другим, но зверь лишь отмахивался от них. Зверь! Чудовище! Монстр из самых кошмарных снов! Это не мой Хан! Не мой нежный и ласковый мужчина, который с такой осторожностью прикасался к моему животу!
Между соперниками была всего пара метров, которые Хан уже практически преодолел, когда в него полетел черный вихрь, такой же, какой я сбила в прошлый раз. Заклинание ударило прямо в грудь, и лайкан покачнулся. И я, и Картас замерли, ожидая падения и смерти чудовища, ведь после такого не выживают, но в последний момент чудовищные когти пронзили застывшего Данаона, и монстр просто разорвал того на части. Пополам! Как ребенок разрывает бумагу! Кровь фонтаном взметнулась, орошая все вокруг — пол, стены, окна, лица, платья… треск костей, одежды, мышц… Господи!!! Нет!
— А-а-а!!!!
Мой крик наполнил зал, заглушая шум битвы и звон оружия. Я кричала, судорожно стирая с лица кровь и куски мяса. Ничего не слыша, не видя, не понимая… Ужас сковал все тело, меня била крупная дрожь, воздуха стало не хватать…
— Мия! Прекрати! Очнись! — обжигающая пощечина привела в чувство, и я с трудом сфокусировала взгляд на Элэйше. Надо же, даже не заметила, как он появился около меня.
— Не-е-ет! Дан! Сынок!
Вопль горя и ужаса заставил вздрогнуть и инстинктивно сжаться. Я не хотела смотреть, но взгляд сам собой притягивался туда, где над разорванным на куски телом склонился Лайаон. Его безумный неверящий взгляд ранил в самое сердце, дрожащие руки тянулись к голове сына, чтобы закрыть навечно застывшие глаза…
— Не смотри, — прошептал лайкан, прижимая меня к себе. Да я и не хотела смотреть, вот только и отвернуться не могла. Меня словно парализовало. Я даже не пошевелилась, когда обезумевший маг кинулся на замершего Хана. Просто смотрела, как Картас с голыми руками несется на монстра, превосходящего его размерами раза в два, и как с тихим стоном оседает со свернутой шеей.
Вот и все… Так быстро и просто. Те, кто еще недавно считал себя победителем, самым сильным и хитрым, кто шел по жизни, не гнушаясь наступать на других, теперь кусками мяса валялись на полу тронного зала.
И как-то вдруг наступила тишина. Резкая, звенящая, натянутая, как струна, и готовая лопнуть в один момент. Никто не знал, что делать дальше. Стража замерла, маги — тоже, занесенное оружие и заклятия дрожали на кончиках пальцев, готовые вот-вот сорваться.
— Ваш король мертв!
Эсмерхан… Он вышел вперед, уверенно и спокойно осматривая поле боя. Ни один из лайканов в отличие от людей серьезно не пострадал. И теперь, когда не осталось предводителя, люди просто не знали, что делать дальше. Они уже сдались. Я видела это, знала, что на то и был расчет. И знала, что последует дальше… Но боже, каким же страшным все это оказалось в реальности!
— Вы проиграли! И теперь я снова даю вам выбор! В последний раз! Либо вы здесь и сейчас приносите мне клятву на крови, либо ни один из вас не выйдет живым из этого зала. В любом случае Амирия уже моя! Даю слово, что она останется свободной страной, и притеснять людей я не собираюсь. Но! Былые порядки я сломаю! Амирия снова станет центром международной торговли, учебы и плацдармом для отношений между людьми и другими расами, населяющими Эрвэс. Вы — не лучшие и не единственные. Вы даже собственных женщин унижаете и гнобите. Этого не будет, даю слово. Политика Амирии изменится, но геноцида я не допущу. Итак, ваше решение?
Эсмерхан, Эсмерхан, ты говоришь все правильно, но не для этих людей. Им нравилась власть, нравилось чувствовать себя особенными и издеваться над женщинами. Не им надо это говорить. Они не оценят.
— Вы убили короля, но у нас осталась королева. Что вы будете делать с ней? — раздался чей-то голос. Вот, о чем я говорила? Никто не потрудился хоть как-то спасти меня, наоборот, хотят посмотреть, как поведут себя лайканы.
— А разве у вас женщина может править? — насмешливо поинтересовался Хан, даже не взглянув на меня.
— Это была последняя воля повелителя, — вперед выступил Этхой. — Леди Лантария коронована вместе с супругом.
— Что ж, — Хан наконец-то повернулся ко мне, правда, в глаза так и не посмотрел, — я дам леди выбор. Она может либо отречься от престола и стать свободной жительницей как Амирии, так и любого другого государства, причем обещаю, что вы получите все наследство вашего супруга, либо… — он сделал паузу, — либо вы сейчас при всех согласитесь стать моей женой и соправительницей. Так не будет нарушена законность правления.
Что?! Я стояла и не понимала, что происходит. Он дает мне выбор? Сейчас? Когда мы обсуждали его план, лайкан, наоборот, утверждал, что быстрее и безболезненнее его примут на престоле как мужа вдовы короля. Это — обычная практика, при которой он не будет выглядеть захватчиком. Но что произошло сейчас? Я ему больше не нужна? Он получил, что хотел, и все — сказка закончилась?
Тугой комок подкатил к горлу, а перед глазами появилась пелена. Осознавать, что тебя снова предали, использовали, оказалось невероятно болезненно. А как же ребенок, хотелось закричать мне. Или только поэтому я еще жива и мне дают выбор? Неужели правы те стервы, которые шептали, что я его недостойна? Нет, нет, нет… Слезы покатились из глаз и жутко захотелось сбежать, спрятаться где-нибудь в темном уголке, чтобы никто не видел и не слышал, а тут как назло… Сотни глаз впились в меня, и лишь одни, те, что я хотела видеть, в упор не замечали.
— Мия, Мия, о чем ты думаешь? — прошептал магистр, о котором я уже забыла. — Дура ты! — вдруг рявкнул он, умудрившись не повысить голоса. — Ты что надумала? Он же тебя боится!
