– Добрый день! Я – корреспондент журнала «Фэн-фан», мы с вами договаривались о небольшом интервью.
– Да-да, помню. Здравствуйте.
– Сейчас вам удобно говорить?
Деду было удобно. Внук вздохнул, укутался в теплый невесомый халат с набивным рисунком в виде волосатых игольчатых кустиков и ушел в другую комнату.
– Мне бы хотелось начать вот с какого вопроса… Ой! – Тут девица запнулась и принялась рыться в блокнотике. – Забыла с какого…
Пока она рылась и смущалась, дед подошел к письменному столу, плеснул в чашку кофе из стоящего тут же кофейника, ткнул в одну из двух кнопок на ручке чашки, сделал глоток…
Тем временем в исчезнувшем тумане толстячок продолжал семенить за стремящимся вперед, в никуда, человеком – если это был человек – в цветастом пончо. В конце концов толстяк не выдержал и взмолился:
– Эй, Мебби! Стой!
– Что такое, Клейн?
– Все. Стоп. Делаем привал. Я больше не могу!
Тот, которого назвали Мебби, остановился. И даже обернулся, откинув капюшон. Синие глаза, темные волосы ежиком, длинный, но не слишком, нос, тонкая верхняя губа, помясистее нижняя. Коричнево-сероватая родинка под левым глазом ближе к виску. Лицо вполне себе человеческое, мужское, не слишком молодое, но и не старое. Симпатичное. Загорелое.
– Ты же говорил, что у тебя нет лица! – удивился тот, которого Мебби назвал Клейном.
– Ну дык это для них нет. Которые в кустах прятались.
– Придурки!
– Почему придурки? Вполне средних способностей субъекты. Правда, старший абсолютно уверен в том, что это он нас придумал…
– Я и говорю – придурок! – Клейн совсем запыхался и теперь отдыхал в позе спортсмена-бегуна, добравшегося до финиша: согнувшись и упершись ладонями в колени.
Мебби неодобрительно покачал головой, глядя на своего спутника. То ли ему не нравилось слово «придурки», то ли плохая физическая форма попутчика. Он скинул с себя пончо, бросил его на воздух. Пончо неожиданно зависло в полуметре от земли, выгнулось, превратившись в подобие кресла.
– Садись, отдыхай, что ли. Будем считать, что мы пришли.
– Упс!!!
– Что – «упс»? Тебе не нравится это место? Оно ничем не хуже любого другого. Можно начать и тут. Я шел потому, что, когда движешься, легче думать.
– Да нет, я не про это – «упс». Я про другое… – И толстяк виновато, но выразительно скользнул глазами по голове Мебби и вниз, к ногам.
С головой у Мебби все было в полном порядке. С шеей тоже. Ноги, обутые в бежевые кожаные ботинки, выглядели также вполне нормально, если не считать оборванного шнурка, из-за которого зашнуровать правый башмак аккуратно не удалось: верхние дырочки остались пустыми. Словом, голова и ноги не могли вызвать никакого удивления ни у Клейна, ни у любого стороннего наблюдателя. Тело тоже не могло вызвать никакого удивления – удивление вызывало полное его отсутствие. Впрочем, теперь было ясно, что Мебби не человек. Во всяком случае, не вполне.
Проследив за взглядом своего спутника, Мебби равнодушно вздохнул:
– А, вот ты о чем.
– Ага.
– Так путешествовать удобнее.
– А-а-а…
Мебби усмехнулся, прищелкнул пальцами. Пальцы у него были, так же как кисти рук и манжеты, в тон воротничку, которым оканчивалась шея. В щелчке, да и в самом облике Мебби, в выражении его лица, даже в сероватой родинке под глазом, чувствовалась сила, много мягкой силы. Очень много силы. Безумное количество силы.
Клейн непроизвольно зажмурился, ожидая, что сейчас что-то произойдет: засветится, появится, исчезнет или ка-а-ак взорвется… В страхе он даже схватился руками за пончо, временно выполняющее функции кресла. Однако ничего не случилось. Клейн осторожно открыл один глаз, потом второй, потом третий… Ничего. Все тот же беловатый туман вокруг, та же пустота, в которой несколько театрально движутся голова, ботинки, руки.
– Ну что, отдохнул? Начнем?
– Слушай, а как ты так это, а? А я так смогу? А если…
– Ты и сейчас так можешь, – не дослушав, ответил Мебби. – Ноль проблем.
– Но я не могу!
