– Я согласен, – повторил Риз, прогоняя лишние мысли. – Я согласен. А тот во мне, который не согласен, – это не я.
– Нет, это не так, – не согласился дед. – Тот в тебе, который не согласен, это как раз и есть ты. И этот настоящий «ты» не хочет меня пускать. Боится говорить правду.
– Я ничего не боюсь! – перебил Риз. – Я вообще не умею бояться! Я не вру вам, честное слово! Как жаль, что вы мне не верите!
«А ведь я действительно боюсь говорить то, что думаю!» – внезапно подумал Ризи и умолк. Он впервые в жизни почувствовал, что, оказывается, тоже чего-то боится!
– Что ж, поскольку ответы твоего внешнего «я» меня не интересуют, а настоящий Ризенгри не горит желанием со мной разговаривать, у меня больше нет к тебе вопросов, – сказал дед. – Я не буду больше ни о чем тебя спрашивать. Иди домой. Уже довольно поздно.
– Я не пойду домой, – заупрямился вдруг Риз. – У меня остался в запасе еще один вопрос.
– Что ж, задавай. Ты собирался узнать, для чего я с тобой церемонюсь, да?
– Ну…
– Ах, нет. Ты хочешь узнать, откуда я про тебя все знаю. И кто я такой.
– Да, и это тоже.
– Но вопрос-то у тебя только один!
– Я сейчас…
Риз задумался. Теперь у него в голове не было никаких глупостей. Он думал о том себе, который, оказывается, умеет бояться самого себя, о том, кем же на самом деле является его странный собеседник, и о многом, многом другом.
– О чем именно вы хотели узнать у меня? – неожиданно спросил Ризенгри.
– Мне было бы легче, а тебе – лучше, если бы ты задал другой вопрос, – усмехнулся дед.
– Но я задал этот!
– Хорошо. Твое право. Мне нужно было узнать, почему…
– Нет, стоп, подождите! Я опять передумал! Можно?
Славик Тихонович кивнул.
– Что сейчас с Дюшкой?
Дед ничего не ответил. Вместо этого прямо перед Ризенгри, почти как в обычном стареньком трехмерном телевизоре, в уменьшенном масштабе возникло изображение незнакомой ему комнаты. Точнее говоря, это была часть комнаты, один ее угол со старым, обшарпанным диваном. На диване, связанный по рукам и ногам, лежал Дюшка. Его глаза были закрыты, но Ризенгри все-таки понял, что его друг жив. А около дивана стояли два мужика и грязно ругались. «Уходим, срочно!» – решительно сказал один из мужчин. Второй согласно кивнул.
Ризенгри вскочил. Видение исчезло. Но вместе с видением исчез и дед.
– Где эта комната? Где она? Почему вы сразу мне не сказали? Почему? – в пустоту кричал Риз.
Похоже, его никто не слышал. Ризенгри бросился на поиски деда, исчезнувшего столь стремительно. Славик Тихонович преспокойно спал в одной из комнат на втором этаже. На нем был синий, до полу халат. Рядом лежал черновик фантастического романа – собственно, первого романа Славика Тихоновича. «Мебби Клейн. Том 1» – значилось на первой странице. «Надо будет, кстати, дочитать до конца. Дюшка наверняка читал, и не раз. Могу проколоться…» – мимоходом подумал Ризи и завопил во все горло:
– Дед, проснись!!!
Мужчина в халате открыл глаза и поднял голову.
– А, Дюшка! Ты давно пришел? – улыбнулся мужчина, и теперь его улыбка полностью соответствовала той, что была на фотографии.
Это был не тот дед! То есть это был не тот дед, который только что показывал Ризу настоящего Дюшку!
– Нет, не очень давно, – не сразу ответил Ризенгри. – Я недавно пришел.
Дед сел, протер глаза:
– А я провозился всю ночь с твоим проектом, и вот он, результат. Сплю средь бела дня, как младенец. Ты уже посмотрел новые камни?
– Нет еще, – сказал Ризи.
– Ты разве не заходил в мастерскую? – удивился Славик Тихонович.
Ризенгри с сожалением покачал головой:
– Извини, что разбудил. Мне пора. Я просто так забежал, на минуту. Я пойду.
– Эй, малыш, да что с тобой сегодня? Ты просто сам не свой! Не забудь хотя бы взять подарки!
Оказывается, Дюшка Клюшкин заранее приготовил сюрпризы для всей своей семьи, собственноручно упаковал их и припрятал до Нового года у деда. Ризи с удивлением обнаружил, что среди разномастных свертков было кое-что и для него, и для Вари, и даже… для Тафика. Впрочем, сейчас ему было не до этого. Он сбивчиво извинился за свою рассеянность, сгреб свертки в сумку и попытался улизнуть. Это ему не удалось.