— Да, ты умный парень, — повторил Ананас. И, усмехнувшись, добавил. — Но твоя наивность не перестает меня удивлять.
— В смысле? — Сингх захлопал глазами.
— Что я подумал бы? — поспешил я вступиться за вконец стушевавшегося пенджабца. — Я подумал бы, что ты поступил абсолютно правильно, добавив к моему гербу вполне уместную и красивую деталь. Впрочем, сейчас это уже неважно. Ты правильно сделал, что решил вернуться к нам. И мы оба премного благодарны тебе за это. Нет нужды объяснять тебе, что раз мы с тобой встретились здесь — на поворотной точке маршрута Омикрона, — то дела у нас, мягко говоря, идут не ахти. А если начистоту, то все у нас довольно скверно. Пока мы играли с одноруким поводырем в кошки-мышки, он успел обзавестись целой армией. А если добавить к ней тех берсерков, о которых ты рассказал, выходит, что связываться с Омикроном теперь немногим веселее, чем идти в сегодняшнюю Москву, не зная потайных троп. Вот такие, стало быть, пироги… или как там у вас в Пенджабе говорят в подобных случаях?
— Не могу поверить, господин Степан, что у вас не осталось ни одной достойной идеи, как нам разгромить эту армию, — покачал головой Равиндер.
— Да черт бы с ней, с этой армией, — отмахнулся я. — Пускай себе живет — мне нет никакого дела до свиты Омикрона. И до его телохранителей — тоже. Но с берсерками все сложнее, поскольку встречи с ними нам никак не избежать. Мне нужен один только белобрысый калека, и в идеале я готов истратить на него всего одну пулю. Но идеальной охоты у нас уже не получится. Поэтому хочешь не хочешь, придется нам вскорости разворачивать полномасштабные боевые действия.
— Втроем? — осведомился Ананас.
— Трое — это уже не двое, — ответил я. — Трое — это уже, считай, на пятьдесят процентов возросшая огневая мощь и такое же расширение наших тактических возможностей. Теперь, когда Равиндер снова влился в наши ряды, я намерен провернуть одно дельце, которое нам вдвоем было при всем старании не осилить. Очень яркое и очень шумное дельце. Аккурат в твоем стиле.
— Вот это по мне! — оживился Панкрат. — Вот такой Иваныч мне больше по душе, нежели тот, который сидит мрачнее тучи и молча на карту таращится… И когда приступаем?
— А детали не желаешь сначала узнать?
— Ну… Было бы неплохо. Хотя и не обязательно. Покажи, куда бежать и в кого стрелять, а дальше я без тебя разберусь — чай, не маленький.
— Куда бежать, я пока не скажу, поскольку сам этого не знаю. А стрелять тебе придется в него. — Я указал на Равиндера. Который едва отошел от одного удивления, как я бесцеремонно огорошил его новым.
— Чего-чего? — Ананас от такого заявления тоже поневоле растерялся. — Погоди, не спеши, давай по порядку. Я сегодня плохо спал и у меня, похоже, мозги с утреца подтормаживают. Ты сейчас это… того… пошутил или серьезно велел мне пристрелить Равиндера?
— Зачем сразу — «пристрелить»? Я сказал, что тебе придется в него стрелять, но не убивать, — повторил я. — А Равиндеру, соответственно, надо будет стрелять в тебя. Короче говоря, вы будете стрелять друг в друга и устраивать взрывы там, где это потребуется. А я тем временем займусь основной, самой важной работой.
— Да, похоже, не я один сегодня не выспался, — пробурчал Ананас. — Ладно, не скажу, что я в восторге от твоего безумного плана. Но я не покажусь тебе дураком, если все-таки спрошу: на кой, извиняюсь, ляд нам с сикхом надо устраивать весь этот долбанный цирк?
— Задам тебе встречный вопрос: что меньше всего ожидает Омикрон от тех чисторуких, которые преследуют его стаю?
— Ну, блин, и вопросец!.. — Панкрат наморщил лоб и потянулся за сигаретой — верная примета того, что я и впрямь заставил его серьезно напрячь мозги. — Чего не ожидает этот однорукий урод… Чего он от нас не ожидает… Да много чего! Вряд ли он ждет, что мы устроим перед ним стриптиз или пригласим его на пикник…
— Омикрон не ожидает, что мы начнем стрелять друг в друга, — догадался Сингх. — Хотя я все равно плохо понимаю, что нам это даст.
— Насчет пикника господин Панкрат, естественно, пошутил, но в его шутке есть немалая доля правды, — ответил я. — Наш поводырь, судя по его повадкам, не раз имел дело с теми, кто на него охотился, и в свою очередь успел изучить повадки самих охотников. И когда мы перестанем вести себя, как они, тогда-то мы и подманим к себе Омикрона. Все те, кто его в свое время преследовал, вряд ли устраивали между собой перестрелки. Наверняка они даже избегали схваток с бандитами, чтобы лишний раз не привлечь к себе зомби. А, значит, услыхав неподалеку звуки боя, поводырь решит, что это явно не мы, а другие чисторукие устроили там разборку. Те, которые совершенно точно не знают о присутствии поблизости огромной стаи копателей, а иначе они не воевали бы между собой, а удирали отсюда без оглядки.
— Ну, привлечем мы их внимание, а дальше что? — скептически нахмурился Ананас. — Ты же сам говорил, что однорукий слишком осторожен, чтобы отправлять под пули свою «паству».
— Само собой, он под пули ее не отправит. Но вот от соблазна поживиться свеженькими трупами на поле отгремевшего сражения поводырь не устоит. Поэтому нам надо разыграть все так, чтобы Омикрон поверил — где-то рядом разгорелся и закончился серьезный бой, так что десяток-полтора трупов на том месте наверняка отыщется. И для голодной стаи в три сотни особей такая куча мяса — солидная добыча. А теперь главный вопрос: где будет находиться сам Омикрон после того, как пошлет своих подопечных на пикник?
— Впереди на лихом коне! — осклабился Панкрат.
