— Интересная гипотеза… Вот только зачем «Гегемонии» заниматься подобными глупостями? Если она вычислила нас, то почему ей не отправить за нами вдогонку парочку вертолетов или истребитель? Которые просто раздербанят нас ракетами с воздуха, и «гегемонам» даже десант высаживать не придется.
— А если это не фонд, а бандиты Цельсия сумели нас вычислить? — высказал новое предположение Ананас.
— Значит, ты считаешь, что он нарушил-таки свою клятву, которую дал нам перед теми автомеханиками из Карякино? — спросил я.
— Клялся-то он вроде бы искренне, но кто эту гниду на самом деле знает, — пожал плечами громила. — Всякое может быть. Курьеры Цельсия, как и шпионы «гегемонов», повсюду шляются. Заметил кто-нибудь из них нас по дороге сюда, связался по рации с боссом, а тот выслал за нами в погоню своих шестерок. Мы гоняемся за поводырем, а они, выходит, за нами — такая вот котовасия… Ну так что надумал? Проедем мимо или все-таки завернем и осмотрим тот домишко?
— Ни то, ни другое, — решил я, немного помешкав. — Остановимся прямо на трассе — так, чтобы нас заметили из дома, — спрячемся за машиной и если заметим какую-нибудь враждебную активность, то сразу оттуда уедем.
— Добро. Можно и так, — не стал спорить Панкрат. И, стронув Большого Вождя с места, повел его к разрушенной деревне…
От проходящей через деревню трассы до интересующего нас, одноэтажного строения было около сотни метров. Панкрат нарочно остановил джип так, чтобы его заслоняли развалины других домов. Поэтому, если засевшие в том доме, гипотетические враги вздумают нас обстрелять, они смогут сделать это лишь из чердачного окна. На которое Ананас нацелил гранатомет сразу, как только мы покинули машину. Еще они могут обстрелять нас, выбежав из дома. Но это вмиг рассекретит их западню, а мы умчимся прочь еще до того, как они займут позиции снаружи.
Чтобы нас было видно не только с крыши дома, но и из окон первого этажа, я поднял над «гранд чероки» мой вымпел. После чего взял снайперскую винтовку и стал обозревать округу в оптический прицел. Врагам было бы сложно укрыть от наших глаз в руинах свою технику. А если они загнали ее в какой-нибудь уцелевший гараж, им придется сначала ее оттуда выгнать, что я также успею вовремя заметить.
— Вижу движение! — подал голос Панкрат спустя три минуты после того, как мы взялись ненавязчиво привлекать к себе внимание. — Белая тряпка в окне чердака! Кто-то, видать, заметил, что мы расчехлили большую «дуру» и боится, что я сорву с его хибары крышу! Правильно боится, сукин сын! Так что лучше бы ему не дергаться, а выходить с поднятыми руками. Потому как ежели задергается, я за себя не ручаюсь.
Когда я навел прицел винтовки на чердачное окно, человек, который махал нам оттуда белой тряпкой, уже скрылся из виду. Но тряпка так и осталась там висеть, прицепленная к торчащему в оконной раме гвоздю. Это, конечно, могло быть отвлекающей уловкой готовящегося к бою врага, но мне почему-то так не казалось. Сама идея заманить нас в засаду флагом выглядела бы откровенно глупой, ведь это непременно нас насторожит. В то время, как напасть из засады на ничего не подозревающую жертву гораздо удобнее, нежели когда она что-то подозревает и готова дать вооруженный отпор.
Обитатель дома не мог нас слышать. Но тем не менее он поступил в точности так, как советовал ему Панкрат. То есть поспешил выйти на улицу с поднятыми руками. И когда он это сделал, все наши подозрения к нему тут же как ветром сдуло. Потому что в действительности никакой это был не враг, а самый настоящий друг — Равиндер Сингх собственной персоной!..
Глава 26
— Скажи-ка мне, Иваныч: это тот же самый чертов сикх или новый? — спросил разулыбавшийся до ушей Ананас. — А то я ни хрена не отличу издали одного длиннобородого индуса в чалме от другого!
— Наш Равиндер не индус — он пенджабец! — напомнил я. — И да — это именно он и есть!
— Знаю, что пенджабец, — ответил Панкрат. — Просто я не знаю хороших слов, которые начинаются на «пенд…», и это слово мне тоже малость слух коробит…
Равиндер покинул дом, заодно прихватив свой рюкзачок. Так что ему не пришлось возвращаться за вещами, когда мы, отставив оружие, приветливо замахали ему руками. Замахали, разумеется, молча, дабы на наши крики не сбежались зомби, которые могли шастать в здешних руинах. Сингх тоже о них не забывал и, перейдя на бег, вскоре присоединился к нашей компании. Или, правильнее сказать, «снова присоединился», хотя для нас с Панкратом его возвращение стало полнейшей неожиданностью. Само собой — приятной. Чего в последние недели с нами не случалось, и мы были сейчас не только обрадованы, но и слегка ошарашены.
Расчувствовавшийся Ананас на радостях обнял сикха так, что, казалось, едва не сломал ему своими ручищами позвоночник. Я от столь бурного выражения радости воздержался, ограничившись тем, что просто пожал Сингху руку и похлопал его по плечу. Самого Равиндера такой теплый прием явно смутил. Отчего он, вероятно, даже покраснел — по его смуглому чернобородому лицу трудно было определить это наверняка. Не знаю, возможно, у сикхов, как и у японцев, тоже запрещались рукопожатия и прочие чисто западные жесты вежливости — слишком грубые и фамильярные по меркам утонченного Востока. Но даже если так, для нас пенджабец сделал исключение, не став обижаться на столь панибратское к себе отношение. Тем более, что сам же
