Осваивается «котик», начинает уже прощупывать границы дозволенного.
– Брысь! – беззлобно шуганул Теодор обоих. Активировать пилотский пульт могли только он, Дэн и Станислав, а кресла не жалко, но сейчас оно понадобилось законному владельцу.
Результат проверки Ланса устроил, и он немедленно уступил бы Теду его собственность, если бы не Котька. Поняв, что халява закончилась, потревоженная кошка вцепилась передними лапами в подлокотник, а задними в джинсы киборга и возмущенно заорала. Тед готов был поклясться, что минуту назад Ланс старательно ее наглаживал, вон как расплющилась, но сейчас киборг быстро и четко отодрал Котьку от себя и кресла, посадил на пол и отошел в сторону с видом «я не с ней и вообще впервые ее вижу!».
Теодор хмыкнул – черт разберет этих котиков и их сложные взаимоотношения! – и плюхнулся на нагретое сиденье.
– Ланс, сделай мне кофе, а? Двойной с половинной порцией сахара.
– А самому лень? – упрекнула Полина, вошедшая в пультогостиную почти сразу за пилотом.
– Он же все равно дурака валяет!
– Ты тоже!
– Ни фига, я проверяю показания приборов! – Тед с умным видом потыкал в вирт-экран.
– Ты прекрасно можешь делать кофе и слушать Машкин отчет!
– То есть Машку эксплуатировать можно, да?! – Над голоплатформой возникла фигуристая негритянка в набедренной повязке и высоком коконе головного платка, грозно похлопывающая по ладони длинным стеблем сахарного тростника.
Пока они шутливо препирались, Ланс молча запрограммировал кофеварку и включил чайник для Полины. Ему нравилось выполнять простые нейтральные задания, в которых сложно напортачить. Главное, что Тед не заставлял его пить эту горькую слаботоксичную жидкость, да и вообще не придирался по ерунде, так что до появления девушки киборг чувствовал себя куда спокойнее. Ну зачем она так рано встала?! Ланс думал, у него есть время провести еще один опыт и тоже сделать себе «энергетический напиток»: кружка теплой воды с семью ложками сахара, едва подкрашенной чайной заваркой. А теперь придется обреченно жевать бутерброды – снова сказать Полине «нет» Ланс опасался, не тот повод.
Кофеварка и чайник пискнули одновременно, прервав спор. Тед все-таки встал, но не из раскаяния, а решив поискать в холодильнике что-нибудь на закуску. Ланс достал из кофеварки дымящуюся кружку и замер, как вышколенный дворецкий. Последний хозяин вдолбил ему понятие «неподходящего момента» – надо подождать, пока человек закончит действие, и для верности выдержать трехсекундную паузу. Можно, наверное, поставить чашку на край пульта, но вдруг Тед не вернется в кресло, а сядет за стол?
Пока Ланс размышлял, заметит ли пилот чашку на пульте, а если заметит, то пойдет за ней или прикажет принести, корабль внезапно вздрогнул, под днищем утробно заскрежетало, и пол плавно, но быстро приобрел наклон в тридцать семь градусов.
Полина взвизгнула и ухватилась за столешницу, Теодор – за выдвижную полку холодильника и упал вместе с ней, а также с масленкой, куском сыра и миской почти размерзшегося фарша для обеденных котлет.
Наклон больше не увеличивался, зато скрежет усилился, и появилось странное, крайне неприятное ощущение медленного движения хвостом вперед.
– Что происходит?!
Тед на четвереньках пополз в гору, к пульту, а Котька, напротив, вниз, к фаршу. Когда они поравнялись, под днищем скрипнуло особенно противно, и движение прекратилось. Пилот замер, не зная, насколько это равновесие хрупкое, и боясь вновь его нарушить, кошка же твердо решила не упускать, возможно, последнюю радость в своей жизни.
– Самопроизвольное движение по наклонной поверхности под действием силы тяжести. – В пультогостиную быстро, как по ровному, вошел Дэн. Босые ноги, в отличие от носков Теда и тапочек Полины, почти не скользили, а уклон киборг компенсировал корпусом.
– А кто ее наклонил?!
– Под песком оказалась верхушка утеса. – Дэн кивнул на голографическую подставку, над которой медленно закружилась трехмерная проекция корабля и окружающего его рельефа, сильно изменившегося с ночи. – Когда трава улетела, хвостовая часть перевесила.
Полина глянула на голограмму и содрогнулась: если бы перевесил перед, корабль воткнулся бы носом в землю под куда более острым углом.
Теодор выругался, сел и принялся стягивать носки, по очереди комкая их и швыряя в обнаглевшую кошку.
Ланс решил, что пауза выдержана достаточная.
Пилот ошалело уставился на протянутую ему чашку с кофе, целехонькую, даже пенка к одному краю не сбилась. Потом осторожно взял ее за ручку, отхлебнул и торжествующе крикнул Полине:
– Вот видишь – а если бы я сам за ним пошел, то и пролил бы, и обжегся!
Девушка осуждающе покачала головой и, перебирая руками по столешнице, отправилась спасать остатки обеда.
В тонизирующем кофеине Тед уже не нуждался, но честно все выпил, вернул чашку Лансу, поблагодарил и продолжил восхождение к креслу. Когда в пультогостиную взобрался капитан, предварительный отчет был готов: корабль до упора сполз по склону, повреждений вроде бы нет и взлету ничто
