компаньонов.
А если никто и не вспомнит — что с того? Летти знала, что сказал бы по этому поводу Балур. У них обоих — карт-бланш. Жизнь без последствий. Можно делать все, что хочешь, когда хочешь и как хочешь. И не бояться последствий. Хуже нынешнего уже не будет.
А как насчет богов?
«В преисподнюю богов! — сказала душа голосом Балура. — Если они в сути хоть на секунду отрывают головы от своих божественных мисок, то лишь для того, чтобы залезть на ближайшее доступное тело. Этот мир суть нечто, созданное чудовищными дегенератами».
Конечно, голос был прав. Не поспоришь. Но за ним слышался и другой. Летти не сразу распознала его. А когда распознала, удивилась. Как же он попал в душу?
«Может, никто и не запомнит тебя по делам, которые ты творила до сих пор, — сказал голос Билла. — Ну а если ты сумеешь сделать что-нибудь достойное памяти перед концом?»
Как же он успел так глубоко забраться? Ведь он и она даже не…
Летти задумалась. Может, в этом-то и была настоящая проблема. И конечно, если уж времени в обрез, есть не самый худший способ потратить его…
64. Немного мыльной оперы
Сначала Билл подумал, что его убивают. Он хотел заорать и позвать на помощь, но был подавлен. Его руки и ноги стиснули и сковали. Казалось, напали сразу отовсюду.
К тому времени, когда он понял, что именно делает Летти, ему осталось только подчиниться.
Ради самосохранения.
65. Огненный оскорбленный темперамент
Глубоко в жерле вулкана Пасть преисподней дракон Киантракс вдохнул, а затем выдул идеальное дымное кольцо. Оно, образцово симметричное, уплыло прочь, серебристо блестя.
Дракон выдул кольцо по нескольким причинам. Во-первых, он очень хорошо умел выдувать кольца и испытывал чистое нарциссическое удовольствие, глядя на их плавный ход. Во-вторых, обладая недюжинным разумом, Киантракс страдал от скуки до такой степени, что приветствовал даже простейшее развлечение. А в-третьих — и в-главных, — кольца крайне раздражали Хорантракса.
Ох, Хорантракс! Грязный, вонючий, дерьмоватый отброс драконьего рода. Хорантракс сидел на корточках напротив Киантракса. Обрюзгшая бурая туша выглядела так, словно ее выплюнула от омерзения трясина. Хорантракс лениво поскребся длинным желтым когтем, затем сунул его конец в широкую плоскую пасть и, слюняво чавкнув, сглотнул.
— А я думаю, мне начхать, — забулькал, закаркал Хорантракс так жалко и мерзко, что Киантракс принял его слова за звуки, предваряющие отрыжку.
Киантракс выдул в его сторону еще одно кольцо — в знак своей ярости. Но вряд ли Хорантракс, с его-то умственными способностями, способен уловить намек. Конечно, можно было проявить ярость попроще, чтобы понял и Хорантракс: например, вырвать когтями ему глотку. Но право слово, к чему тратить столько сил и нервов на столь ничтожное, бесполезное существо, как бурый дракон?
— Тебе начхать? Вправду начхать? — прошипела Куиррантракс, снова заводясь.
Стройная, зеленая, она гневно скребла пол передней лапой и терла один золотой рог о другой.
— Мне начхать, — медленно и отчетливо выговорил Хорантракс, но все равно его голос звучал так, будто бурый идиот гадил под себя.
Киантракс ненавидел сборища Консорциума.
— Люди долины восстали против нас, а тебе начхать? — прошипела Куиррантракс.
Она развернулась, разбрасывая во все стороны фонтаны золота, обдавая коллег-драконов монетами с пола, закогтила воздух.
— Проклятая авантюра с долиной — катастрофа с начала до конца. И вот итог! А ты сидишь, и тебе начхать!
На последних словах вместе с визгом из ее пасти вырвался огонь, накаленный до синевы истеричной злостью.
— А мне начхать, — буркнул Хорантракс.
