полностью.
Балур обернулся, рассматривая толпу. Обычно, чтобы произвести общее волнение и беспорядки, достаточно прикончить пару важных особ. Но тут никто не выглядел важным. И, честно говоря, было непонятно, сколько местных можно превратить в фарш. Кто знает, сколько их потребуется, чтобы нажать на пластину, открывающую ворота в пещеру Мантракса?
Придется убеждать словами.
Да прокляни Суй все их концы!
Балур вспомнил, как положено начинать речи перед толпой, и воззвал:
— Соотечественники! Братья!
Толпа молчала.
Балур поправился:
— Жители деревни!
Вот, уже лучше.
Окрыленный, ящер прибавил громкости:
— Вас суть угнетает дракон Мантракс! Вас в сути лишили данного богами права обдирать плоть с костей своими клыками!
Он заколебался. Проклятье, разве людям нравится обдирать зубами мясо с костей? Надо же внимательнее присмотреться к ним. Он представил Летти с ногой индейки в зубах. Кажется, ей это нравилось. Значит, начало верное.
— Вас держат в загоне, как в сути животных. У вас имеют украсть гордость. У вас суть украли ваше племя! Вашу войну! Вас делали…
Он умолк, ощутив легкий удар в области живота. Ящер посмотрел вниз. Мужчина за сорок, наверное фермер, с толстой бородой в косичках и кудряшках, стоял, глядя на большой сук, которым только что стукнул Балура. Осмотрев сук, фермер раздумчиво стукнул опять. Палка отскочила от чешуй. Если бы Балур не глядел, то, наверное, и не заметил бы удара.
Затем фермер посмотрел на морду Балура и выронил сук.
Ящер подумал, что, увы, таки придется кончить парочку деревенщин.
— Яйца! — пронзительно завыли за спиной.
Балур обернулся. Вот же дерьмо! Совсем забыл про Фиркина. Сорвавшаяся с катушек мелюзга шагнула вперед и завопила во всю мочь.
— У вас есть яйца! — выл Фиркин. — Вот здесь, впереди, в штанах! Я знаю — они там есть! У меня тоже есть пара. Я не могу отделаться от них, Суй их возьми. Они со мной как тень. Тень, которая прячется от солнца. Как дело демонов!
— Ладно, — проворчал Балур, — суть время тебе затыкаться.
— Вы помните свои яйца, вы, стадо хорькового муда? — орал Фиркин, не обращая внимания на ящера. — Ты!!! — взвыл он, и его палец отскочил от черепа женщины. — Ты помнишь свои яйца?
Та сконфуженно уставилась на палец, то открывая рот, то закрывая с отчетливым клацаньем.
— Вы помните, когда Мантракс запретил вам пользоваться ими? — заголосил старикашка.
«Ладно, — подумал Балур, с хрустом разминая костяшки. — Кровь Фиркина суть первое приношение, чтобы благословилась мама-земля».
— Что вы за проссанные тряпки, слушаться здоровенной летающей ящерицы?! — спросил Фиркин у толпы.
Балур изготовился.
И вдруг толпа ожила. Из нее пошел звук, похожий и на стон, и на слово. Тихое «у-у» из каждого рта.
Балур заколебался. Что, сработало? Или как?
— Летающие ящерицы? — орал Фиркин — ожившая, неистово трясущаяся связка костей. — Это ж гребаная дурь! Это как в мозги срать! Здоровенная ящерица. С крыльями. И летает? Да еть ее к херам!
Фиркин упер палец в толпу.
— В мошонку Рыга ее! Это ж ни к селу, ни в жопу. Это ж миропорядку в глаз нассать. Чем оно больше, тем земляней, так? Так оно по уму. Они в земле копать должны. Я могу уважать копающего дракона. Наверное. Но здоровенного летающего? Да яйца ему! Ваши яйца! Ваши родные!
То ли Фиркин показывал куда-то, то ли судорожно дергался — Балур понять не мог.
— Но он сказал, что вам нельзя яйца, так?! — ревел старикашка. — А вы послушали, потому что он сказал большими гребаными зубами. У-о-у-о-у! Жу-уть!
Фиркин изобразил страх.
— А, у него такие цапы и хваты!
— О-у-о-у-у! — отозвалась толпа.
Сквозь ее сонное отупение проступил настоящий страх.
Балур поежился. Фиркин достучался до них, без сомнений, но куда он их толкает? С Фиркином же никогда не поймешь.
