Остро ощущая враждебное внимание, Летти выбралась из леса и подошла к толпе. Ближе стало слышно, что в толпе нарастает пока тихий, но явственный ропот.
— И никакого гребаного пророка, — проворчал кто-то.
— И что, есть у нас цапы?
— Я сам ни в жисть туда не попрусь!
— Сказал же — будет долбаный пророк!
— Я подумал, он, того, побежит в атаку. Все опасности на себя.
Последнему высказыванию многократно и агрессивно поддакнули. Летти повернулась к Балуру, рассекавшему толпу, как ледокол, и на пределе ядовитости осведомилась:
— Значит, пророк?
— А-а, ну, — ответил он, переминаясь с ноги на ногу, — в общем, видишь ли…
— Нет, Балур. Я не вижу.
— В сути Фиркин позволил себе весьма унестись на крыльях артистического воображения, мотивируя толпу…
— Я не мотивирую! — заорал Фиркин с плеч ящера. — Нет! Я подстрекаю! Я надстрекаю! Я стрекаю вовсю! Я стрю и укаиваю!
— Его суть сложно понуждать к точному плану, — заметил Балур, пожимая плечами.
Летти постаралась сохранить ядовитый и холодный вид, хотя и была донельзя удивлена тем, что Фиркин не превратился в липкое пятно на пейзаже.
— Ты можешь в сути быть пророком, — предложил Балур.
— Болван, да как я могу? — отрезала Летти, естественно возвращаясь к холодной ядовитости. — По идее, я должна проскользнуть незамеченной в механизм открытия ворот, которые ты с толпой, тоже по идее, уже должен был открыть. Вряд ли я смогу возглавить атаку и остаться незамеченной.
— Эй, вы! — крикнул стражник с безопасной высоты скального выступа. — Валите отсюда!
Летти решила, что настало время для решительных действий.
— Ты! — рявкнула она на Фиркина. — Ты нас загнал в этот блуд — ты и выпутывай!
Фиркин воззрился на нее, показал рукой несколько неприличных жестов, потом завизжал:
— Толпа! Селяне! Безмозглые слушатели могучего слова пророка! Ушлепки, грязные обормоты, жирные жабьи морды! Свиные выродки! Плавильный котел, который запереплавил! Я несу вам слово пророка, и вы должны слушать команду и говорить, что да, это разумное слово, так и сделаем! И вы сделаете прямо сейчас, и спасибо за то, что он дал вашему, прежде бессмысленному существованию смысл бесценным советом, родил легкость в вашем сердце и свет в глазах. И все это я говорю вам так, как поведал мне он!
Фиркин умолк, и Летти поразилась стихшей и застывшей толпе. Все глядели на Фиркина.
А тот свирепо ухмыльнулся и ткнул узловатым пальцем в сторону незаметно спустившейся к ним стражи.
— Ату ублюдков!
Толпа, как один, повернулась к солдатам — и заколебалась.
— Э-э, — громко выговорил первый крестьянин.
— Да ну, — поддакнул второй.
— Насчет этого… — вставил третий.
— И да, я не то чтобы хочу ныть, — добавил четвертый, — но пророк — он как-то не очень здесь. Я думал, нас по-настоящему возглавят.
— Вот же голос пророка, — сказал пятый, и внимание толпы снова переключилось на Фиркина.
Летти приуныла.
— А с чего мы вообще слушаем Фиркина? — спросили из толпы.
Летти отметила уместность вопроса.
— Ну так иди и нападай, если охрененно умный, — посоветовал кто-то, кому вся затея уже встала поперек горла.
— Знаешь, а я не совсем против, — сказал Балур.
Летти застонала. Нужно было всего лишь загнать толпу селян на нажимную пластину. И все. Что тут трудного? Зачем людям умирать? Отчего хотя бы самая малость не получается просто и чисто?
Но Балур уже несся вверх, разнеся в пыль все сомнения Летти. Фиркин визжал и завывал, трепыхался на плечах ящера, отчаянно стараясь не упасть, пока Балур перебрасывал молот из-за спины в руки.
Толпа и стража изумленно глядели на высокую двучленную фигуру, кинувшуюся навстречу пятнадцати копьям.
Первым опомнился капитан и заорал. Солдаты, спотыкаясь, выстроились, попытались выставить копья.
Летти подумала: «Бедняги».
