– Жги!
Филя бросился к окнам веранды. Стекло на сей раз разбилось так, как ему и полагалось: не было больше смол и попыток затянуть «рану». Помощник сенатора забросил внутрь канистру и сразу же побежал в гараж, Садовников помнил, что там хранилось вдоволь горючих жидкостей.
Вскоре Филя появился со второй канистрой и пятилитровой баклажкой с отработанным мазутом – деловитый и проворный, словно муравей.
– Отойдите все за забор от греха подальше! – прокричал он. – В гараже – баллоны с кислородом, рванет – будь здоров!
Гаечка уже стояла у ворот. Она курила и молча наблюдала за происходящим. Помогать Филе или каким-то образом участвовать еще сталкерша не собиралась. От нее этого никто и не требовал, в конце концов, она подписалась лишь на то, чтобы сопроводить заказчика из точки «А» в точку «Б» и обратно.
– Как же вы, сенатор, рискнули пойти в Зону? – поинтересовался Садовников. Вторую половину вопроса – неужто такие бумажки ценные? – он задал про себя.
– Зона… – Шимченко презрительно поджал губы. – Ты бы знал – каково работать в аппарате Госдумы. Вот там настоящий риск.
– Всякий кулик свое болото хвалит, – сказал Садовников, вспоминая перестрелки в охваченных пламенем коридорах и леденящий кровь хохот Ангелины. – Осторожнее, тут «зыбучка».
– Ага. – Сенатор обошел аномалию. – Моя проводница чего-то булки расслабила… Небось это ты так на нее подействовал.
Филя пронесся через двор большими скачками.
– Гори-и-ит! – сообщил он, сверкая глазами. – Уходим-уходим отсюда!
Заполыхало действительно знатно. Сначала огонь охватил веранду, через несколько секунд пламя загудело в гараже: Филя поджег для верности в двух местах сразу. Огненный фонтан взметнулся до неба. В окнах особняка загорелся свет: на сей раз он не был вызван действием аномалии – так прокладывал путь через коридоры и многочисленные комнаты пожар. Вскоре занялась крыша, а еще через какое-то время загрохотало в гараже. Вверх ударил новый фонтан огня – еще выше и ярче, чем первый.
– Пусть горит, – приговаривал Шимченко. – Пусть хорошо горит – дотла. Пусть старое уходит. Начнем с чистого листа. Начнем жизнь сначала. Все теперь будет по-новому, да, Виталька?
– Было бы неплохо, пап, – ответил ему сын.
Садовников смотрел на освещенные беспокойным пламенем лица сенатора, Виталика, Фили. Ему хотелось знать, действительно ли они верят, что этот поход в Зону что-то изменит в их жизни. Сенатор по-прежнему в прицеле внимания наших спецслужб и агентуры «западных партнеров». Уничтожены компрометирующие документы по нечистоплотной сделке, но ведь сам коррупционный механизм не остановлен. И сталкер полагал, что Шимченко вряд ли отступит от своих планов. «Начать с чистого листа» для него – быть может, чуть больше уделять внимания сыну да счастливо жениться на очередной длинноногой красотке. От «кормушки» такие, как Шимченко, не отказываются и на «жигули» не пересаживаются – не их стиль.
– Это ведь – второй шанс, Виталька, – убежденно говорил сенатор, и в глазах его отражалось беснующееся пламя. – Для каждого из нас. Вот увидишь – все будет по-другому…
Впрочем, Садовников тоже желал перемен, и желательно – в лучшую сторону. Сталкер надеялся, что гонорар за эту ходку да плюс премиальные помогут мечтам осуществиться. Собственно, и мечты у него были нехитрые: не ходить больше в Зону, ибо он действительно ощущал себя слишком старым для новых приключений, подлечить ногу, привести в порядок домишко, заняться вплотную, наконец, книгой. Садовников был уверен, что лучшие главы его истории – впереди.
– А где эта баба? – забеспокоился вдруг Филя. – Ну проводница?
– Это ты у меня спрашиваешь? – проворчал Шимченко.
Сталкер часто заморгал. Гипнотическое воздействие бушующего огня сразу же сошло на нет.
– Гаечка! – позвал он, озираясь. – Гаечка!
Никто не ответил. Сенатор, Виталик, Филя – все принялись искать взглядами проводницу. Дым уходил вверх, и открытое пространство от забора до леса просматривалось превосходно, но Гаечки видно нигде не было.
– Шеф, она, наверное, за угол отошла и сейчас вернется! – с нарочитой беспечностью проговорил Филя.
– Заткнись! – зло бросил сенатор и повернулся к сталкеру: – Костыль! А ты что скажешь?
– Не понимаю, зачем вообще так беспокоиться… – вставил Филя.
– Я велел тебе заткнуться!
Сталкеру показалось, что Шимченко готов наброситься на помощника с кулаками.
– Костыль! Куда она пропала? – Лицо сенатора стало пунцовым от ярости, тонкие губы нервически дергались.
В следующий миг дрожь пробила и Садовникова. Он увидел лежащий на земле подсумок. Сенатор и Филя многозначительно переглянулись. Садовников поднял подсумок: внутри были гайки и болты. Воспользовавшись ими, сталкер обошел охваченное огнем поместье по кругу; он высматривал на траве следы и заглядывал в каждую «плешь» – не появились ли свежие кровавые пятна. Потом вернулся к ждущим у ворот сенатору и компании, беспомощно развел
