час. Если за это время приструнить собак я не успею, то сам протрублю в рог. Даю слово.
– Час так час, – снизошел Йорк, решая не усугублять размолвку. – Я скажу своим герольдам.
Солсбери отвернулся и стал жадно следить за ходом сражения на рыночной площади. Герцог неподвижно на него смотрел, с полной силой понимая то, что раньше от осознания как-то уходило. Участь дома Йорка и даже судьба короля Солсбери никогда не занимала.
Йорк оглядел своих людей, которые стояли в молчаливом ожидании приказаний.
– Обеспечьте проход к аббатству, – велел он. – Дай-то бог, чтобы король Генрих еще какое-то время пожил и я смог бы с ним поговорить.
16
С уходом Йорка с площади командовать взялся Солсбери, первым делом крикнув атаковать солдат Перси. И графа Перси и барона Эгремонта бурным натиском оттеснили по улице Святого Петра дальше и ниже поверженного стана на площади. Какое-то время в гуще сражения виднелось знамя Сомерсета, но затем знаменосца, судя по всему, убили и полотнище исчезло под ногами. Отступающих безжалостно гнали солдаты в красном, и Солсбери мимолетно отметил, что единообразие цвета и впрямь полезно, особенно когда все знамена вокруг или обломаны, или потоптаны.
Небрежно вздохнув, он хлопнул по плечу сына:
– Держись рядом, Джон.
Невиллские латники действовали слаженно, строем. Сам Солсбери уже на каждом шагу чувствовал бремя своего возраста, но слабость плоти отступала перед возможностью раз и навсегда поставить точку в заклятой вражде. Йорк и король с центра отошли. Теперь битва шла целиком между Перси и Невиллами, где силы последних превышали число врага в два, а то и в три раза.
Оба Солсбери, старший и младший, шагали вслед за строем по улице и как раз успели заметить, что Сомерсет со своей стражей вломился там в таверну. В сотне ярдов впереди на рать Перси наседал Уорик, не давая врагу ни отдышаться, ни опомниться. А Сомерсет, ты глянь-ка, сам взял и загнал себя в ловушку. Вот где можно будет сравняться по очкам с Йорком. Солсбери прервал спешку и, собрав своих ратников возле выломанной двери, отрядил еще какое-то количество на тыл постройки, чтобы отсечь Сомерсету путь к бегству. Внутри таверны стояли темень и тишина; никто не торопился с ходу напарываться на мечи и топоры тех, кто сейчас поджидал гостей внутри.
– Сумка золота рыцарю, рыцарство простолюдину, – объявил Солсбери своему воинству. – Тот, кто добудет Сомерсета, награду выберет сам.
На такое клюнул бы и трус; что уж говорить о невиллских смельчаках. В дверь ринулись сразу четверо. Слышно было чье-то кряхтенье, а также стук железа о доспехи. В дверь вбежали еще несколько, и опять послышалась стукотня вперемешку с предсмертными криками. Солсбери раздраженно прикусил губу. Пора бы уже двигаться вперед, смотреть, как приканчивают людей Перси.
– Пошли еще! – сердито бросил он. – Ну, быстро!
Как раз в момент его последнего возгласа из двери вышагнула фигура, и на улице стало тихо. Доспех Сомерсета был алым от крови, вольно стекающей по лоснящейся поверхности, так что, стоя у порога, он как будто б непринужденно обсыхал. Дышал Сомерсет натужно, однако, завидев Солсбери, вполне живо поднял обеими руками тяжелый топор и сверкнул глазами. От ратников, что входили в корчму, не было ни слуху ни духу; не появлялся и никто из его стражников. Сомерсет был один.
– Невилл! – позвал он, делая шаг на свет. Вооруженные люди со всех сторон его как будто и не смущали. – Невилл, изменник!
Один из рыцарей метнулся вступиться за честь господина, но Сомерсет, крутнувшись, размозжил ему голову прежде, чем тот успел нанести удар.
– Ну давай же, Невилл, поди сюда! – сипло, с бесшабашностью звал Сомерсет. – Иди сюда, подлец!
В окровавленном облике герцога, небрежно, даже развязно подзывающего противника к себе, было что-то жутковатое. Толпа ратников стояла и безмолвно глазела в суеверном ужасе. Солсбери напрягся: Сомерсет шагнул к нему. Навстречу выскочил плечистый йомен и с размаха сделал большущую вмятину в доспехе. От боли Сомерсет втянул зубами воздух и ответным ударом рубанул йомену по ребрам, вспоров кольчугу, кольца которой с монетным звоном рассыпались по булыжникам. Йомен рухнул плашмя, и Сомерсет с силой взмахнул над ним топором. Но в момент маха лезвие застряло в висящей на цепи вывеске таверны. Герцог, вскинув глаза, сжал зубы в попытке выдрать застрявшее в доске лезвие.
Корчма называлась «Замок», и на ее вывеске была намалевана зубчатая башня, светлым на черном. Чувствуя, что топор засел крепко, Сомерсет на мгновение обмер лицом и прикрыл глаза, собираясь с силами.
Солсбери резко махнул рукой, и вперед метнулись двое рыцарей, мечами ударяя по коленным суставам доспеха герцога. Падая, Сомерсет густо и монотонно прокричал – звук, который оборвал один из топорщиков, мощным ударом по шее прорубивший металл и плоть под ним.
Секунду-другую никто не двигался; многие ждали, что Сомерсет поднимется снова. Вид убитого герцога, одного из главных приближенных короля, потряс всех. Кое-кто испуганно крестился, глядя, как на смерть Сомерсета отреагирует сюзерен.
– С Йорком мы квиты, – как мог, бодро сказал Солсбери. – Сейчас идем добивать Перси. И на этом всё.
