какое-то мгновение Ричард подумал, сумеет ли он остановить монарха, если тот решит зарубить Джорджа или просто попытается сделать это. Люди, вышедшие на поле за герцогом Кларенсом, вполне могли бы перейти под крыло старшего брата.
Эдуард еще больше наклонил голову, глядя сверху вниз на человека, который предпочел Уорика собственной родне, а потом – настолько внезапно, что Джордж даже отшатнулся, – перешел из неподвижности к движению и ловко спешился, спрыгнув в густую грязь. Сделав два шага, он принял протянутую руку брата, а затем обнял его. Джордж Кларенс с искренним облегчением рассмеялся.
– А я опасался тебя! – проговорил он. – Я думал, что, увидев три тысячи моих бойцов, ты обязательно простишь меня, однако не был уверен в этом. В последние несколько дней мне почти не удавалось заснуть, Эдуард! С тех самых пор, когда я узнал о твоей высадке…
Ричард, в свой черед, спешился, прислушиваясь к болтовне брата. Джордж явно был взволнован в большей степени, чем позволял себе показать… Он все говорил и никак не мог остановиться. Эдуард отступил от него, по-прежнему взвешивая происходящее со странным выражением на лице, которое герцог Глостер только что заметил.
– Оставим прошлое позади, Джордж, – проговорил старший из братьев. – Согласись, что здесь не место для подобных разговоров.
– Я все исправлю, брат, клянусь тебе в этом! – отозвался Кларенс. – Уорик одурачил меня, обошел своей ложью, обманул лживыми посулами. Одурачил всех нас! Он – аспид, Эдуард. Как и все Невиллы… Теперь я понимаю, что твоя жена была права. У них черное сердце, они губят все, к чему прикасаются. Но мы все исправим, брат. Я все исправлю.
– Как тебе угодно, Джордж, – ответил Эдуард. – Призови своих капитанов сюда и отдай их под мое командование – чтобы среди них не вышло никаких недоразумений.
– Брат, клянусь тебе, это верные люди. Я прошел с ними от Корнуолла, среди них есть люди Кернова[30], которые едва говорят по-английски, однако знают, за какое место нужно держать топор.
– Отлично, Джордж. Зови сюда своих капитанов, еще раз тебе говорю. И если ты заставишь меня просить об этом в третий раз, я зарублю тебя на этом поле собственной рукой. Тебе придется снова заслужить мое доверие,
Кларенс осекся, побагровел и кивнул, после чего, отступив на шаг, движением руки подозвал к себе капитанов. Они приближались осторожно, и Эдуард обратился к ним четким и звонким голосом:
– Я помещу по тысяче ваших людей на каждое крыло, а остальные будут помогать мне в центре. Рассчитываю на то, что вы будете исполнять приказы моих лордов, как мои собственные – как приказы собственного отца или Всемогущего Бога, явившегося, чтобы приказать вам стоять и сражаться на моей стороне. Вашу отвагу и подвиги на поле брани я вознагражу, не ограничиваясь ничем. И тот, кто хочет заслужить поместье, рыцарское звание, титул барона или даже графа, не ошибется, если сегодня пойдет за мной. Знайте, что моим врагом является граф Уорик, а он – самый богатый человек в Англии. Когда он падет, каждому из вас по моему слову отойдет добрая часть его состояния. Это понятно?
В некоторых обращенных к Эдуарду глазах действительно трепетал огонек жадности, однако Ричард угадывал в них и отзвуки прежней магии. Перед ним находились суровые и опытные люди, которые уверяли себя в том, что великан, одетый в полированную броню, непременно заметит и выделит их. И поэтому они готовы были совершить на бранном поле такие деяния, которые произведут на него впечатление. Эдуард действительно всегда выделял лучших среди тех людей, которыми командовал, и это ощущалось даже не столько в его словах, сколько в том, как он смотрел на них, какими он их видел.
Когда капитаны Кларенса вернулись к своим полкам, шеренги немедленно пришли в движение. Однако пики и прочее оружие оставались у них на плечах и не были выставлены в сторону войска Йорков.
Эдуард посмотрел на лишенного командования Джорджа Кларенса, в растерянности стоявшего неподалеку в полном неведении насчет своего нового положения при собственном брате, короле Англии, и, с видимым усилием заставив себя преступить собственное презрение, заговорил с ним:
– Ты еще покажешь себя с лучшей стороны, Джордж, я в этом не сомневаюсь. Ведь ты – сын нашего отца, как и я сам. Как и Ричард. Не забывай об этом.
– Едва ли, – ответил Кларенс и, к удивлению Ричарда, вдруг всхлипнул, уткнувшись лицом в руку – так, чтобы они не видели его слез. Эдуард молча смотрел на него, и Глостер заговорил, чтобы скрыть глухие рыдания Джорджа:
– А теперь поехали, брат. Садись в седло, пока твои люди не углядели чего… Может, остановимся здесь и перекусим…
Он умолк, потому что Эдуард покачал головой:
– Нет. До Ковентри осталось всего пять или шесть миль. А Монтегю все еще крадется за нами. Когда пришедших расставят по местам и определят в строй, мы продолжим свой путь туда – сегодня же. Так что держись возле меня, Джордж, хорошо? Сможешь рассказать мне все, что ты знаешь, до начала сражения.
Кларенс заморгал при виде столь опрометчивой самоуверенности старшего брата. Ему было известно, что армия Уорика более чем в три раза превосходит силы обоих Йорков и что такое войско не выходило в поле после Таутона. Он полагал, что в распоряжении Эдуарда находится равное войско, но реальность настолько отличалась от его представлений, что его бросило в холодный пот.
Малость помолчав, Джордж взял себя в руки. Проглотив свой страх, он без лишних слов склонил голову, признавая над собой власть старшего брата.
