местного правопорядка. – Зато похвалила какого-то Игорёшеньку, сказав: «Человек своего слова!»
Заулыбавшийся непроизвольно Горбушин еле успел ногу подставить под полотно калитки:
– Эй, да постой ты! Куда так спешишь?
– Как куда, работа вся на мне! – сердился чернявый. – Сашка со своей матерью опять в район умотали, а я тут второй день сам корячься, словно Золушок какой!
– Как умотали? Когда успели? На чём? – недоумевал визитёр.
– Да уже полчаса как потарахтели на своём мотороллере. Вчера купили в городе, вон, видите следы?.. И сегодня умчались каких-то клиентов разыскивать для продажи первой партии сыров.
– Вона как оно… – расстроенно бубнил участковый, только сейчас рассмотрев следы, явно принадлежащие двухколёсному мототранспорту. – А когда вернуться обещались?
– После обеда! – в тон ему ворчал Костик. – Но они вчера тоже обещали, а вернулись уже в сумерках. Хорошо хоть до полуночи мне помогали… И сегодня с утра чуток…
Чувствуя себя почему-то обманутым и обиженным, Горбушин замер в неопределённом состоянии, не зная, что сказать и как дальше поступить. Ещё и стажёр, оставшийся в машине, до сих пор не поменявшей окраски с военной на полицейскую, улыбался в сторону ветерана-наставника как-то совсем неправильно.
А уж чернявый работник сыродельни вообще не собирался деликатничать.
– Дедушка Игорь, – практически обозвал он сильного и молодящегося мужчину. – Ножку уберите, пожалуйста. А то мне ещё печи кочегарить, воду носить… Некогда!
Пришлось ногу убрать, с недовольством присматриваясь, как замок в руках пацана сковывает концы толстой цепи. Придётся уезжать, повода остаться и проверить свои подозрения, что Ляля банально спит, придумать не удалось. Да и ремонтники дороги вскоре должны на место своей работы подтянуться. А они ещё вчера недоумённые взгляды бросали на престарелого ухажёра, который всё пытался застать дома молодую хозяйку-красавицу.
Но не успел Константин скрыться в производственном сарае, а Горбушин усесться в свой новый служебный автомобиль, как на частично отремонтированный участок дороги въехала шикарная иномарка немецкого автопрома и лихо затормозила возле усадьбы Козыревых. Водитель ещё и по клаксону несколько раз требовательно постучал, словно сообщая жителям дома радостное известие «Мы приехали!»
В салоне восседали пять человек, но вышла наружу только одна женщина. Мужчины так и остались сидеть внутри. Стильная дама, шикарно одетая, идеально подкрашенная, и можно смело утверждать, что красивая. Она скользнула по «уазику» равнодушным взглядом, ничуть не задержалась на стоящем рядом мужчине в костюме колхозного бухгалтера и уверенно шагнула к калитке. Там подхватила длинный болт на гитарной струне, служивший вместо била, и лихо заколотила по висящему колоколу размером в два мужских кулака.
Затем глянула в щель, потому что небольшой рост не позволял ей смотреть поверх забора, и заметила замершего в нерешительности Константина. И тут же стала кричать, нагнувшись к щели:
– Молодой человек! Подойдите, пожалуйста! Очень надо! Срочно!..
Несмотря на свои шестьдесят четыре, Игорь Леонидович отлично рассмотрел, насколько изменилось лицо у парня и как он непроизвольно дёрнулся от звука раздавшегося голоса. Но с полминуты поразмышляв, всё-таки вернулся к калитке.
– Вам чего надо, тётенька?
– Мне срочно надо увидеться с хозяйкой, с Прасковьей Григорьевной! Позовите её, пожалуйста!
– Ничем не могу помочь, – уныло развёл руками парень. – Нет её здесь больше…
– Ах, неужели умерла? – искренне опечалилась красотка.
– Может, и умерла… Она всё-таки старенькая была…
– Ой, какое горе! Как же я вам сочувствую…
– Но бабка Прасковья вроде как уехала куда-то, – чернявый сделал вид, что пытается вспомнить. – А вот куда, понятия не имею… Может, на курорт умотала…
– А кто сейчас тут живёт?
– О-о! Ответы на подобные вопросы я давать не имею права! – заявил не по возрасту наглый малолетка. – Ибо это считается разглашением конфиденциальной информации. Так что, мадемуазель, извините, ничем больше не могу помочь.
«Мадемуазель» напряглась настолько, что показалось: она сейчас прыгнет через забор или попытается с криком «Кий-я!» выломать калитку. Оглянулась зло на нечаянных свидетелей происходящего, затем на своих попутчиков уставилась, словно спрашивая совета, как поступить дальше. Те в большинстве сидели как истуканы, лишь один скривился и пожал плачами.
Тут за взгорком, скрывающим село, послышалось дружное рычание тракторов и бульдозеров. У дорожных ремонтников началось рабочее время.
Настойчивая гостья вновь склонилась к щели и продолжила переговоры:
