гость господина Ли одурманил ему мозги сильнее хмельного напитка? Кстати, скверного напитка — уже и голова начинала болеть. Потирая попеременно то ее, то отбитый зад, Сон Ён двинулся вперед куда осторожней: известно же, что пьяному и море по колено, и обрыв для него равнина. А вот трезвому или трезвеющему… Тут и луна выглянула кстати! При ее свете Сон Ён посмотрел вниз, отшатнулся и покрылся холодным потом.
По нашедшейся буквально в нескольких шагах серебряной ленте дороги спустился на берег. Увлеченная ночной охотой Ха На его не заметила: подсвечивала себе фонарем, наклонялась, забрасывая добычу в сетку. И тихо при этом завывала. Сон Ён встал на ее пути. Морщась, вслушивался — нет, напевала! Может, это какой-то заговор, приманивающий морских гадов? Или все-таки песня, но исполняемая столь ужасно, что ее можно принять за что угодно, кроме песни? Вскоре уже можно было различить слова:
— Заболят или переломаешь? — вопросил Сон Ён, дождавшись, пока хэнё практически уткнулась в него склоненной головой. Девчонка, вскрикнув, отскочила. — Это что же за храбрец такой найдется, чтобы от тебя уйти, а? — продолжил молодой человек, покосившись на занесенную палку.
— Ким Сон Ён! — рявкнула ныряльщица.
— Да, маленькая хэнё?
— Что за привычка подкрадываться в ночи, пугая честных людей?! Ровно японец какой-то!
— Разве я не должен непременно сегодня доложить о выполнении твоего поручения? — смиренно вопросил Сон Ён. Привычная перепалка с хэнё вернула ему душевное равновесие. И даже взбодрила. Эту девчонку следует использовать для поднятия воинственного духа отступающих войск: непременно захочется остановиться и как следует сцепиться с противником!
— Доложить? — переспросила Ха На по-прежнему пронзительно-высоким от испуга голосом. — Что еще за поручение?
— Свидеться с гостем чиновника Ли. Но раз это тебе уже неинтересно, пойду-ка я спать…
— Эй-эй-эй! — Девушка вцепилась в его запястье обеими руками. — Постой, погоди! Ты видел его? Говорил с ним?
Сон Ён поглядел на уроненную сетку. Произнес задумчиво:
— Неплохой, смотрю, у тебя сегодня улов…
— Неплохой, ага, ты рассказывай давай!
— И морские ушки в прошлый раз были очень неплохими, — так же задумчиво продолжил молодой человек. Хэнё аж зашипела с досады.
— Да дам я тебе ушек, дам, вот, садись, угощайся, господин!
В мгновение ока ушки были очищены, сполоснуты в волне, порезаны на тончайшие пластинки. Сон Ён положил один на язык и принялся задумчиво изучать его вкус. Он, конечно, не был голоден, но лишней никакая пища не будет, неизвестно когда еще удастся набить живот. И вообще все должно быть по справедливости: сделал — расплатись. К этому всегда призывала сама Ха На, сейчас с жадным нетерпением заглядывающая ему в лицо.
— Ну что? — спросила. — Как?
— Неплохой вкус, — оценил Сон Ён.
— Ох, какой же ты противный! Я же не про ушки спрашиваю!
Но, прежде чем начать рассказ, он все равно съел все до конца — неторопливо, очень неторопливо, невзирая на вертевшуюся ужом и дергающую его за рукав девчонку.
— …Не так уж много ты и узнал!
Они сидели рядом на берегу, одинаково обхватив колени. Вновь смотрели на лунную дорогу и слушали, как вздыхает и бормочет море.
— Много странствует, нигде не задерживается подолгу, выполняет обязанности, которые людям не по душе… — бормотала девушка.
— Сборщик налогов? — предположил Сон Ён, к своей досаде лишь сейчас сообразивший, что и впрямь узнал о приезжем самую малость. Тот наверняка разузнал о нем гораздо больше. Ха На дернула плечом, задев его. Молодой человек подумал и не стал отодвигаться: теплое касание было приятным.
— Это уж вряд ли! Ищет вещь, потерянную предками… В море. Что это все значит?
Сон Ён со вздохом лег на спину. Закрыл глаза, под веками продолжали метаться красные сполохи — отблески фонаря или летящих пламенных одежд недавнего собеседника.
