— Вы можете верить, можете не верить, но я-то знаю. Несмотря на всю силу и богатство нашей семьи, мы не можем быть по-настоящему свободными с тех пор, как утерян родовой жемчуг…
— Сочувствую, — произнес Сон Ён, не найдя, что еще сказать. Они помолчали, глядя на море.
— Вероятно, моя просьба вам покажется странной, — наконец медленно заговорил Лян Ро Иль, — но вы поможете мне его найти?
Сон Ён искренне удивился.
— Каким же это образом? Пусть я неплохо плаваю и ныряю, но по сравнению с хэнё — сущий младенец. Да я даже представить не могу, как вы вообще надеетесь отыскать эту жемчужину!
— Сначала подумайте и скажите, — так же медленно продолжил собеседник, — каково самое главное желание в вашей жизни?
Сон Ён стиснул зубы: опять насмехается?
— Прошло достаточно времени, чтобы вы поняли: ни оправдания, ни помилования не будет, — беспощадно продолжал Лян Ро Иль. — Нет никакой надежды на людское правосудие и справедливость. Вам остается полагаться лишь на сверхъестественные силы. Поэтому — клянусь! — если вы поможете мне отыскать жемчуг, первейшим моим желанием станет триумфальное возвращение в столицу вас и вашего почтенного отца.
Молодой человек криво усмехнулся. Отозвался с горечью:
— Да уж, только и остается, как детям, верить в сказки!
— Взгляните! — Его собеседник, повернувшись, широким взмахом руки обвел море, берег, близкие скалы, холмы и горы за спиной. Заговорил с неожиданной страстью: — Осмотритесь как следует! Это место, еще не отравленное человеческим безверием! Остров, возникший из земли, просыпанной старухой-великаншей Сонмундэ! Они ведь до сих пор всерьез показывают три скалы в Сонданни — мол, эта подставка для котла, в котором та себе варила пищу! Место, где все еще поклоняются древним деревьям — вместилищам духов и каменным обиталищам заступниц-великанш! Место, где до сих пор людям являются призраки! Где самые жалкие ноби-хэнё могут общаться с Ёнванами! Где, как не здесь, мы близки к высшим силам?!
Впечатленный молодой человек даже огляделся, готовый увидеть или услышать знак, поданный этими самыми высшими силами, — так драматично и так искренне звучал сейчас низкий голос Лян Ро Иля. Сила обаяния этого человека и впрямь сокрушительна!
Сон Ён помедлил, собираясь с мыслями.
— Вне зависимости, верю я вам или нет, существует ли этот волшебный жемчуг в действительности или только в ваших семейных преданиях, можете располагать мной. Если это будет в моих силах, разумеется. Иначе от безделья здесь можно сойти с ума или отупеть окончательно.
— То есть… — Бархатный голос Лян Ро Иля был словно соткан из самой подступившей ночи. — Вы согласны?
Сон Ён пожал плечами.
— Да.
— И вы даете в том слово?
— Может, вы еще пожелаете скрепить наш договор личной печатью? — холодно отозвался Сон Ён. — Думаю, слова сына министра Ким Хён Чжи, который никогда — вы слышите? — никогда не изменял ни королю, ни стране, будет вполне достаточно!
— Да. — Он практически не видел в темноте лица собеседника, но понял, что тот улыбается. — О да, вполне. Вполне.
Непонятно, что его разбудило. Ни движения, ни звука, ни даже лишнего ветерка, но Сон Ён внезапно распахнул глаза, как задремавший в ночном карауле солдат, и напряженно уставился перед собой во тьму.
Но темнота уже не была тьмой. Откуда-то слева разливалось серебристое сияние, будто в окно заглядывала полная луна, обрисовывая контуры предметов и отбрасывая от них длинные густые тени.
Вот только как раз сегодня было непроглядное новолуние.
Вновь забормотал и длинно застонал в своей комнате отец. Сон Ён уже привык к этим звукам и просыпался лишь в первое время пребывания на острове, когда всерьез беспокоился за жизнь министра. Да и к тревожно переворачивающимся и разнообразно всхрапывающим слугам тоже привык.
Во дворе было тихо. Настолько, насколько может быть тихо поблизости от вечно не спящего моря.
Серебристое сияние сдвинулось — как будто кто-то переместил фонарь с запертой в нем луной — и вновь замерло. Затаив дыхание, Сон Ён плавно, беззвучно сел на постели и… покрылся мурашками с головы до пят.
В воздухе перед ним висели три белые полупрозрачные фигуры. Они и излучали тот самый призрачный свет.
Как оно и положено призракам.
Язык прикипел к нёбу пересохшего рта. Сон Ён молча смотрел на них. А привидения — на него. «Вот и свиделись наконец, — подумал он, хватаясь за остатки юмора, как за спасательную веревку. — А то, понимаешь ли, живем в Становище призраков уже столько времени, а до сих пор все еще не представлены хозяевам».
Но для таких опасных и зловещих (по рассказам) вонгви[42] эти вели себя удивительно смирно: молчали и не двигались. А могут ли призраки вообще разговаривать? Сон Ён осторожно откашлялся и прошипел:
