ночью они отправились к жилищу семьи Ко. Купец по-прежнему предпочитал жить на отшибе в доме своих предков, хотя склады и контора находились в городе. Удачно, что и слуг еще отпустили на праздник Чхусок.
Правда, твердил чиновник Ли, убивать они никого вовсе не собирались — просто ударили закричавшую женщину, а потом уж пошло-поехало… Позарились на деньги, а денег-то всего ничего оказалось: то ли так надежно спрятаны, то ли и впрямь уже потрачены. Но раз после пропажи семьи не нашлось родственников, главе уезда пришлось взять на себя нелегкое бремя наследования и распоряжения имуществом купца. Справился. Вот только с домом промашка вышла — потянулась за ним дурная слава, лишь ссыльных преступников и заселяй…
Жадность, помноженная на безнаказанность, — и четверых людей как ни бывало! Чиновник Ли Мэн Сок заливался слезами и как всего десять минут назад жарко защищался, так сейчас истово обличал себя и подельников… хотя с каждой фразой на долю подельников доставалось все больше.
Один из убийц тут же попытался удрать, но его поймали. Начальник стражи, похоже, аул о преданный чиновнику, плелся за ним со связанными руками и стреноженными ногами, ею послушно. Растерянная уездная свита частично сбилась испуганной стайкой, тихонько обсуждая катастрофу, частью пустилась домой — заметать грешки, пусть не такие масштабные, как у начальства, но вполне наказуемые.
Удовлетворенный губернатор с искренней признательностью попрощался с министром. Поклонился и Сон Ёну — скорее
…А кое-кому наконец пришло время уйти на Небеса.
Семья Ко благодарила его со слезами и с улыбками. Их бледные тени наполнились цветом и плотью — так озаряют все прощальные лучи закатного солнца. А потом на Сон Ёна налетел вихрь, состоящий, казалось, лишь из улыбок, косичек и лукавых глаз.
И только шаманка могла видеть, как ребенок-призрак благодарно обхватывает шею склонившегося к ней морского дракона…
— Жаль, что я не смогу всегда заботиться о вас, отец, как оно полагается. Но могу обещать, что вы будете жить в здоровье и благополучии до самой своей нескорой кончины.
Министр Ким внезапно подмигнул:
— Я знаю, драконы умеют быть благодарными!
Весть о том, что правая рука короля оправдана «за появлением новых свидетельств и признаний истинных виновников», пришла точно в день схватки. К радости от наконец-то свершившегося правосудия примешивалась горечь тогдашних отравленных слов Лян Ро Иля — воистину не отец ли дракон вновь распорядился судьбой его отца-человека?
Они медлили у корабельных сходней: все никак не могли расстаться. Ведь ни один, ни второй не знали, доведется ли им еще встретиться когда- нибудь. Министр подбирал слова — потеплее, по… родственнее — но мешал суровый нрав. А Сон Ён, хоть и наполненный новой силой и новым знанием, привычно робел перед человеком, которого много лет считал своим отцом.
— Увидишь в подводных чертогах Чхоннёна старую ныряльщицу, — наконец произнес министр, — передавай от меня приветы и наилучшие пожелания.
Сон ён рассмеялся:
— Так и вижу, как она встречает меня там своим ворчанием, да еще и палкой! Мол, задерживаешься, парень, сколько тебя ждать!
— Заботься о ее внучке как следует, и тебе не придется изведать палки! — хмыкнул министр.
— Ну, об этом и говорить незачем, — очень серьезно сказал Сон Ён. Отец протянул руку, помедлил и неловко потрепал его по плечу. Посоветовал:
— Только слишком не торопись. Помни, у девочки горе.
— Куда не торопиться?
Застигнутые врасплох мужчины обернулись к незамеченной Ха На. Той было не до виноватого выражения их лиц — запыхавшаяся девушка протягивала большой узел отплывающему. Сказала укоризненно:
— Что же вы даже узелок с едой не взяли? Дорога долгая, что будете кушать, дядюшка? Ой, то есть господин министр!
— Просто называй его отцом, — посоветовал Сон Ён.
— А?
Министр Ким, косо глянув на приемного сына, принял узелок и чуть не уронил от неожиданной тяжести.
— Вот спасибо, теперь мы точно с голоду не умрем! — Умолчал о том, что трюмы судна и без того под завязку забиты едой. Да еще и многочисленными подарками от предусмотрительного губернатора, понимавшего, что дружба дружбой, но министерская ссылка в уезде под началом злодея Ли еще может ему аукнуться в будущем. Ким Хён Чжи был известен своей злопамятностью.
