Федор уверен был, что рация работала в домах специалистов, направился было к ним, но Василий придержал его за локоть.
– Товарищ старший лейтенант, сигнал шел отсюда.
И указал на общежитие.
– Ты не ошибаешься, Дубовик? Там же женщины.
– Они на рации лучше мужиков работают. Скорость передачи выше, ошибок меньше. И для голосовой связи лучше, разборчивей. Вы знаете…
– Отставить. Ты уверен?
– Пеленгатор на это здание показывал, проверьте по карте.
Карта картой, но как-то не верилось. В общежитии народу много. Всех побеспокоить придется, а это лишние разговоры по городу. И еще сомневался – для радиосвязи отдельная комната нужна, а в общежитиях с этим напряг. В комнатах по четыре человека живут. И в туалете с рацией не уединишься, ее туда занести надо, а это не русский «Север». Была такая радиостанция, относительно небольшая и втрое меньшего веса, чем немецкие SE-82 или SE- 85.
У входа в общежитие Федор приказал одному из бойцов:
– Остаешься здесь. Кто будет пытаться покинуть здание, клади на землю. При сопротивлении или неподчинении стреляй по ногам.
– Так точно.
– По ногам, запомнил? Нам трупы не нужны.
Вошли в общежитие. Вахтера при входе, как это обычно бывает, не было. Впрочем, резонно. Зачем он нужен, если на проходной стороне и чужой не пройдет. По коридору шла девушка в халате. При виде группы военных взвизгнула.
– Девчонки! У нас солдатики!
Как по команде стали открываться двери, выглядывали любопытные женские лица.
– Девушки, где у вас комендант?
– Вы рядом с ее дверью стоите.
Федор только руку к двери поднес – постучать, как дверь открылась. На пороге возникла женщина в гимнастерке, с папиросой в зубах. Короткая, почти мужская стрижка, грубые черты лица, плоская грудь. Одеть ее в мужскую одежду, сразу и не разберешь пол – мужчина или женщина.
– Кто вас сюда пропустил? – грубым, прокуренным голосом спросила она.
– Пройдемте в комнату.
Федор сделал шаг, женщина отступила. Ему не хотелось при многих любопытных показывать удостоверение. Боец и Дубовик вошли следом. Женщина погасила папиросу в пепельнице. Федор сунул ей под нос удостоверение.
– Чем обязана визиту? Дезертиров ищете? Здесь их нет.
– Нам необходимо осмотреть комнаты.
– А разрешение директора фабрики есть?
– Нам оно не требуется, у нас особые полномочия.
– Воля ваша.
– Скажите, у вас есть сотрудницы, живущие в отдельных комнатах?
– Двое. У одной маленький ребенок, вторая начальник цеха, по положению неудобно с молоденькими девчушками. У них одни гулянки на уме.
– И еще: где вход на чердак и у кого ключи?
– Ключи у меня, вход со второго этажа по лестнице.
– Проведите.
Поднялись на площадку второго этажа.
– Отомкните дверь.
Комендантша открыла замок.
– Дубовик, держи фонарь, осмотри там. Сучков, стой здесь. Никого наверх и вниз не пропускай.
– Как не пропускай? – возмутилась комендантша. – У нас туалет только на первом этаже.
Федор на ее слова внимания не обратил. Если разрешить выход в туалет, агент может порвать и выкинуть компрометирующие ее бумаги.
– Ведите к начальнику цеха.
Комендантша поджала обиженно губы. Не привыкла, чтобы ей командовали и не слушали. Прошли по коридору, женщина остановилась перед дверью, постучала. Открыла дверь женщина лет тридцати – тридцати двух, миловидное лицо.
– Добрый вечер. Позвольте войти?
– Если не позволю, все равно же войдете? Входите.
Комендантша попыталась войти за Федором, но он захлопнул перед носом у нее дверь. Федор достал удостоверение.
