Заградотряд
Федор вел группу тем маршрутом, который указал Варнава. Леса, поля, овраги – и почти полное отсутствие дорог. Для скрытного передвижения группы удобно. Немцы по грунтовке не ездили, их войска танковыми клиньями рвались на восток и вдоль шоссе, чтобы пехоте, артиллерии и тыловым частям обеспечения не отставать. Складывалась парадоксальная ситуация, когда сплошной линии фронта не было, и разрывы между нашими частями на некоторых участках достигали десятков километров.
Немцы группировками армий упорно двигались к Ленинграду, Москве и на Киев.
Федор в училище изучал опыт Великой Отечественной войны, и о неприкрытых участках фронта знал. Отбросив мысли о партизанском отряде, он торопился вывести группу к своим. Лучше без потерь пройти через такой разрыв в линии фронта, чем с потерями прорываться через немецкие позиции. Знать бы еще точно, где эти разрывы?
В пути жили впроголодь. То огурцов на огородах наворуют, то у селян хлеба выпросят. Только тридцать мужиков прокормить – задача не из легких. Федор уже решил напасть на немецкий обоз или колонну, чтобы разжиться провизией – отощали погранцы за неделю скрытного марша. Но не на воинские подразделения напасть, где отпор можно получить по полной, а на тыловую службу.
Вопрос о провизии стоял остро: чтобы в день преодолевать двадцать – двадцать пять километров по пересеченной местности, нужны силы, а от огурцов только животы пучит. Иногда они набредали на малинник, но чувство постоянного голода ягоды снимали на считаные часы.
Надежды на дичь тоже не оправдались. Лесная птица и зверье разбежались от войны, от рева моторов, от взрывов и стрельбы. И Федор не видел другого выхода, кроме как добыть трофеи.
Привал он устроил в лесу, недалеко от Микашевичей, если судить по карте. В пяти километрах проходило шоссе Брест – Кобрин – Пинск – Мозырь – Гомель. Днем по нему передвигались немецкие танки, но должны же они останавливаться на отдых? А на привалах всегда кормежка.
Федор решил выслать разведку, и в первую очередь он подумал о Борисове. Якут – потомственный охотник, по лесу ходит бесшумно, а многим это не удавалось. К тому же прирожденный следопыт и меткий стрелок. В помощь ему отрядил Агаркова. Боец смелый, решительный, соображает быстро. Борисов немного тугодум, временами медлителен, ну а вместе они отличный тандем. Перед уходом напутствовал их:
– Парни, нам нужна кухня, продовольственный склад. И где немцев поменьше. Налетим, хапнем – и назад. Бой завязывать не в наших интересах.
– Сложно, – засомневался Агарков.
– Просто только в носу ковырять. Бойцы голодные, не мне вам об этом говорить. Еще два-три дня, и они обессилеют, идти не смогут. Очень на вас надеюсь.
– Постараемся…
Бойцы ушли. Шагнули за ближайшие деревья – и как будто испарились: никаких звуков – ни шагов, ни треснувшей под ногами ветки.
Время тянулось медленно. Чтобы так сильно не сосало в желудке, бойцы пили воду. Это, конечно, плохо, потому что от воды они сильно потеть будут, слабеть. Но запретить пить Федор им не мог.
Когда разведчики ушли, было четыре часа пополудни. Пограничники успели отдохнуть, многие спали.
Вернулись разведчики уже в темноте. Федор взглянул на часы – десять вечера.
– Докладывайте.
Первым начал Агарков:
– В деревне Ситища четыре крытых грузовика, восемь немцев. Других подразделений больше нет. Немцы в избах расположились, деревенских на задворки выгнали – в бани, амбары.
– Сами видели?
– Так точно.
– Почему решили, что в грузовиках провизия? Может – амуниция, боеприпасы или мешки для трупов?
Разведчики помялись, переглянулись, и Борисов достал из кармана консервную банку.
– Вот.
– Что «вот»? Банка, а что в ней?
– Я ее из грузовика стащил. Там много ящиков.
– А вдруг бы немцы засекли тебя?
– Они шнапса своего напились, дрыхнут. Часовой есть – один, вдоль машин прохаживается. Беру его на себя, – Борисов дотронулся до штыка в чехле.
– Соседние деревни близко?
– Только Микашевичи, до них десять километров.
– У тебя что, карта есть? Как определил?
– Деда видели, коз пасет. Он и сказал.
