– А перед нами никаких частей Красной Армии нет, и мы не в тылу. Фактически мы на передовой.
– Сложилось так. Я тоже не своим делом занимаюсь.
– А вдруг немецкая пехота или танки? Остановить нечем…
– Что нужно?
– Хоть один станковый пулемет. И хорошо бы противотанковых и обычных гранат.
– С провизией завтра доставят – сам проконтролирую. А сейчас список личного состава пиши. Бумага и карандаш есть?
– Найду.
В командирской сумке были листы бумаги и карандаши. В военной обстановке не до ручек, тем более что чернила от воды расплываются.
Федор написал список – все честь по чести: фамилия, имя, отчество, звание, должность, и приложил список погибших, который написал еще будучи на заставе. К списку приложил документы погибших и солдатские книжки убитых немцев.
– Молодец, документацию вести не забываешь. Вопросы есть?
– Думаю, появятся позже.
– Не дрейфь! Не ты первый, не ты последний. Как говорится, не боги горшки обжигают. Удачи!
Майор забрал с собой командиров инженерного полка и укатил.
Федор же еще некоторое время смотрел вслед машине. Такого крутого поворота в своей судьбе он не ожидал. Видел в фильмах, читал о заградотрядах. Но там они были за передовой, в ближнем тылу. Сейчас же перед ним – ни одного советского бойца, а сзади – родная земля и отсутствие армейских частей. Выходит, его застава отныне – заградотряд, и это и есть его линия обороны, его фронт.
Большая ответственность давила. Он знал, что войска по охране тыла – своего рода прообраз СМЕРШа, который появится в начале сорок третьего года, функции те же.
Федор построил бойцов, объявил им, что отныне они входят в войска по охране тыла, и объяснил задачи – коротко и сжато.
Старшина с интересом слушал Федора, стоя в сторонке, потом подошел к нему.
– Возьмите нас к себе.
– Что значит «возьмите»? Вы же числитесь в какой-то части…
– Да где она, эта часть? Сказывают, в окружение попала.
– А вы как здесь оказались?
– С бойцами на склады послали, а их уже нет. Сержант, который утром приезжал, сюда определил.
– Обнадеживать не буду, спрошу майора при личной встрече. Ты, старшина, мне вот что скажи: поодаль еще один дот… Там люди, вооружение есть?
– Никак нет, пустой.
– А внутрь зайти, поглядеть можно?
– Дверь бронированная, закрыта изнутри. А попасть в дот можно через амбразуру, и дверь отпереть. Мы в этот дот так же попали.
– Проводи, посмотрим.
До следующего дота было около километра. Оба дота стояли на холмах и могли простреливать большое пространство вокруг себя. Перед дотами – ровное поле, танкоопасное направление, и немцы обязательно бы сюда ринулись, если бы не речка за полем, метрах в семистах. Невелика, танк вброд преодолеет, но берега ее топкие, и есть реальная опасность, что танк увязнет. Только пехоте пройти, а тяжелой технике – по наведенному саперами мосту. Только вот навести мост доты не должны были дать, если бы вооружение не сняли и личный состав оставили. С флангов же к дотам можно подойти запросто. Два этих дота и представляли собой огневую точку.
Но доты хороши для позиционной войны, немцы же вели войну современную, маневренную, с прорывом нашей обороны танковыми клиньями, оставляя добивать противника тыловым пехотным частям. Такую тактику Гудериан перенял у наших танкистов во время тренировок в СССР, в танковой школе. Однако после расстрела Тухачевского к военному руководству пришли другие люди, с другим видением ведения войны, и все тактические приемы танковых атак и вообще использования танков благополучно забыли. В СССР танки должны были впредь использоваться для прорыва обороны и поддержки пехоты, для чего создавались многобашенные сухопутные дредноуты вроде «Т-28» и «Т-35», тяжелые и неповоротливые, с относительно слабым пушечным вооружением. Да, пушки калибром 76 мм на них были, но с коротким стволом и низкой начальной скоростью снаряда. Для борьбы с пехотой или полевой артиллерией, укреплениями эти пушки были пригодны, но для борьбы с танками противника – слабы. Кроме того, тяжелые танки прорыва, как их называли, обладали низкой скоростью, и ни о каких танковых клиньях, рейдах и речи быть не могло.
Немцы же сделали ставку на средние танки, и в начале войны их «T-III» и «T-IV» проявили себя достойно. У нас же ситуацию спас «Т-34», но производство их стало только разворачиваться, и в войсках их было еще мало. К тому же стояли эти танки в парках, без боекомплекта, близко к границе. Много их было потеряно по небоевым причинам.
Все танки, выпускавшиеся до «Т-34», были с бензиновыми моторами. Танкисты, плохо знавшие новую технику, по привычке лили в топливные баки «Т-
