фабрика «Спартак» освоила выпуск «коктейлей Молотова» в стеклянных бутылках. Город передал фронту автомашины, трактора, лошадей. Тысячи горожан вырыли вокруг города ров длиной 28 километров. В Гомеле из партийного, советского и комсомольского актива были сформированы истребительные батальоны, из которого затем сформировали полк народного ополчения.
Уже четвертого июля ГКО принял решение об эвакуации промпредприятий города на Урал. Оборонительные бои начались в начале июля. Тогда же войска Западного фронта получили приказ всеми силами оборонять город, позволив вывезти людей и оборудование заводов. Для обороны города был создан Гомельский боевой участок, костяк которого составляла 21-я армия под командованием генерала М.Г. Ефремова.
Загорулько и Казанцев успели закрепиться, вырыть окопы и траншеи, даже несколько землянок, когда на смену им прибыл истребительный батальон, а с ним капитан Останин. Всех бывших окруженцев оставили, а погранцов отвели в город, разместив в общежитии ФЗУ.
В городе объявились диверсионные группы, ракетчики, обозначающие цветными ракетами военные цели для ночных бомбардировщиков люфтваффе. Поскольку борьбу с ними осуществлял НКВД и пограничники входили в комиссариат, решено было задействовать их для патрулирования, организации застав на улицах. При приближении немцев начали проявлять себя саботажники и вредители. Сыпали в буксы вагонов песок, что приводило во время движения поездов к возгораниям и авариям. Резали силовые электрокабели, ломали станки.
Гомель – город старинный, первое упоминание о нем в летописях появилось еще в 1142 году. Строение площадей и улиц радиальное. От площади Ленина лучом расходились три улицы – Пролетарская, Советская и Ленина. Их пересекали еще три улицы – Почтовая, Привокзальная, Восстания, образуя неправильной формы кварталы. Федору был поручен участок на Советской, от площади Ленина.
Все его погранцы вошли в группу. Федор сам определил на улице два поста – в начале и конце. Поскольку режим был круглосуточный Федор сам распределял наряды. В первый день вышел с бойцами сам.
Проверял документы, учил своих подчиненных. К проверкам горожане относились с пониманием, возмущавшихся не было. Через несколько дней, уже вечером, продвигаясь от одного номера к другому, Федор заметил, как в подъезд одного дома юркнул мужчина. Явно избегает проверки.
– За мной! – скомандовал Федор двум пограничникам патруля.
Забежали в подъезд. Тихо. Не слышно шагов, не хлопнула дверь.
– Агарков, остаешься здесь. Впускай и никого не выпускай. Сазонов – за мной.
Начали подниматься по лестнице. Далеко вверху металлический щелчок. Федор побежал, боец за ним. С площадки четвертого этажа стала видна осыпавшаяся грязь под люком, ведущим на чердак.
– Сазонов, на улицу. На доме должны быть пожарные лестницы. Следи за ними, я на чердак.
Сазонов загромыхал сапогами, перепрыгивая через одну-две ступени. Федор взобрался по железной лестнице, приподнял люк. На чердаке темно. Пожалел, что отправил бойца.
Если Федор не ошибся, мужик скрылся на чердаке. В темноте, когда Федор будет взбираться и окажется в уязвимом положении, запросто можно получить по затылку чем-нибудь тяжелым. Но и ждать, пока неизвестный сам спустится, не выход. Федор подтянулся на руках, перевалился на чердак. Сразу достал из кобуры пистолет, прислушался.
Тишина, разве что голуби ворковали. Неужели он ошибся? Мужчина мог пройти в свою квартиру и уже вполне мог сидеть за столом, пить чай. Федор стоял неподвижно, не зажигал фонаря, обратясь в слух. Над ним слегка громыхнуло железо на крыше. Ветра нет, явно кто-то осторожно ходит. Уже не таясь, Федор включил фонарик. Осветил углы – пусто. На крышу вело единственное слуховое окно с деревянной лестницей. Он направился туда, ступая мягко. И все равно под ногами предательски зашуршал шлак, используемый как утеплитель.
По лестнице взобрался к проему слухового окна. На улице темно, в городе действует режим светомаскировки, жители окна изнутри закрыли плотными шторами, а еще оклеили стекла крест-накрест бумажными лентами. Считалось – помогает при близкой бомбежке стеклам не расколоться. Заблуждение, ударной волной выбивало не только стекла, но и рамы. Бойцы патрулей получали приказ – если светомаскировка не соблюдается, стрелять по окнам. Послышался едва различимый щелчок. Так щелкает курок, когда его взводят. Неужели неизвестный заметил преследование и готовится открыть огонь?
На крыше – хлопок, с шипением вверх ушла ракета, на мгновение осветив дома.
Ракетчик! Федор выскочил на покатую крышу. Мужчина сидел за высокой трубой, перезаряжал ракетницу. Выбросил гильзу, потом залез в карман, выудил патрон. Федор крикнул.
– Патруль! Брось оружие, подними руки!
Мужчина отбросил ракетницу, выхватил из кармана пистолет. Федор вскинул свое оружие, выстрелил. Мужчина вскрикнул, выронил пистолет. Вскочив, бросился к торцу дома. Бежать неудобно, крыша под большим углом идет. Грохот от железа сильный. Федор подумал, что ракетчик продумал пути отхода, приготовил моток веревки на всякий случай. Сейчас соскользнет вниз. Вся надежда на Сазонова. Но мужчина не сбавлял темпа, и Федор решил, что ракетчик решил покончить жизнь самоубийством, бросившись вниз, на асфальт. Мужчина в самом деле прыгнул.
Федор остановился. Поздно, не успел он взять ракетчика живым, допросить. С той стороны, куда прыгнул мужчина – грохот. Когда тело падает с высоты на твердую поверхность – асфальт, бетон, будет сильный низкий звук.
Федор, держась за конек, подобрался к краю крыши, посмотрел вниз. Ракетчик к своей акции точно готовился, иначе откуда бы ему знать, что к жилому
