– А теперь, гости дорогие, бегом чиститься, мыться, харчеваться и отдыхать. Поражаюсь, как вы еще на ногах держитесь. Да и рану твою, Данила, смотрю, нужно обработать. Что, не нашлось в закромах следопыта лечебного артефакта али как?
– Нашлось, имеется, но берегу его свойства на черный день. Да и опасно часто пользоваться аномальными услугами. Спасибо, Пышма, спасибо вам, полковник, вы оба сейчас такой груз сняли с моих плеч, что впору растечься лужей по полу. Будем рады воспользоваться вашим гостеприимством!
На такой позитивной волне Избранные, сопровождаемые ординарцем Шелестова, покинули штаб и удалились на отдых. Пышма поднялся с табуретки, поправил казацкие усы и улыбнулся, откровенно и добро:
– Таких среди нынешней молодежи и не сыскать боле! Хороший парень. И девчонка у него славная. Замечательная пара…
– А по мне, так и бойцы реальные, – добавил Шелестов, глядя на закрытую за сталкером дверь. – Ну, что, атаман, понимаю, дел у тебя много, плюс подготовка к празднику, но сейчас давай кумекать, как и где будем ловить Харда. Мне доложили, что его «каратели» добрались-таки до Урала через все Пустоши. Половину войска потеряли, но добрались…
На следующий день Треш предложил Злате прогуляться за пределы форта, до места, обозначенного отцом перед отправкой сына в дорогу, где якобы хранится что-то очень важное и нужное Армаде. Судя по описаниям, этот тайник должен находиться совсем недалеко – на востоке, между некогда большой Урало-Сибирской автомагистралью и рекой Исеть, протекающей через Восточный форт. Но Злата отговорила друга – времени до праздника оставалось мало, они могли не успеть вернуться, да и нуждались в основательном отдыхе.
Отсыпались, часто насыщались друг другом, благо им выделили отдельную квартиру в одном из домов на окраине города. Гуляли по форту, изучая быт людей, поведение, условия проживания. Моральный настрой и благополучие местных сильно отличались от состояния жителей Пади: достаточно много домов, сохранившихся после Судного дня и пригодных для жизни; хорошее вооружение, большая численность населения, обеспеченность продуктами и водой, годные санитарные условия, положительный психологический фактор. Екатеринбург, превратившийся после Судного дня в Восточный форт, был наименее разрушен, даже находясь между опасными объектами БАТ. Атомные станции взорвались, но сомкнувшиеся ударные волны и цепная реакция ядерного синтеза противостояли выплеску негативной энергетики Армады, явившись своеобразным барьером на пути сокрушительной мощи активированного комплекса. Народ, конечно, выкосило, энергетические объекты вышли из строя, радиация заполонила обширную местность, но все же приличное количество людей выжило. Именно для этого на защиту форта Армада отправила военных – теперь «Альфа» охраняла порядок в городе и защищала поселенцев.
Трешу удалось один раз поговорить с отцом, не совсем обычным способом, так как связь между Восточным фортом и Падью отсутствовала. У Истребителя, оказывается, еще со времен Зоны сохранился крайне редкий артефакт «янтарь», обладающий рядом магических и лечебных свойств. К тому же он мог передавать слова и мысли владельца в любую точку планеты, подключая различные устройства как приемники радиоволн. Вот и в этот раз вдруг пискнул сломанный в походе «наладонник» сталкера, явив на треснувшем экране текст. Треш по смыслу информации понял, что это отец, ответил, и завязалась переписка. Старший Смотритель Армады хвалил Избранных за успешное достижение первой цели, ум и смекалку, проявленные при выполнении поставленных задач, радовался успехам сына. Выслушал о дальнейших планах, дал пару дельных советов и пожелал удачного окончания операции, напомнив про основную ее часть.
Сердце сталкера растаяло после общения с отцом, не последним человеком в Мире выживших, выдвинутым Армадой для значимых дел. Сразу вся черствость и душевный груз ушли на задний план, в голове прояснилось, мысли снова заработали четко и в нужном направлении. Хотелось перевернуть горы, пройти девять кругов ада, чтобы стать таким же, как отец. Слова его о том, что «за Уралом находится что-то новое, непознанное, могущественное и неподвластное разуму», еще больше вдохновили следопыта, окончательно определили его веру в нужность полученной задачи.
А еще Истребитель напомнил о Броме, профессоре Синцове, которого Хард прихватил для какой-то важной цели. Не зря же полковник тащит отца Златы и Лизы к Восточным рубежам! Нужно смотреть в оба, искать и найти ученого. Вернуть его Армаде, а не дать «карателям» воспользоваться знаниями профессора, бывавшего за Вратами.
Приближалась ночь на Ивана Купалу. Люди собирались компаниями и, разодетые в простые льняные или холщовые одежды, без всякого оружия и снаряжения шествовали в сторону Центрального пруда, окруженного зеленой зоной отдыха. Раскидистые ивы по берегам водоема склонялись в глубоком почтении над темной водой, множество кувшинок облепило прибрежную полосу пруда, в котором наблюдалось еле заметное течение – Исеть, питающая город, текла на восток, чтобы где-то далеко стать частью великой сибирской реки. Большое количество девушек, стекающихся к центру города, поразило Треша и вызвало ревность у Златы. Она то и дело щипала сталкера и показывала кулачок, когда он особо долго задерживал взгляд на молодых девчонках, бегущих по аллеям парка. Избранные, как и остальные горожане, приоделись во все легкое, не стесняющее движения, и присоединились к общей толпе. Народ веселился, запускал в воздух салюты, ленты, плел венки из трав и цветов, пил медовуху и квас. В специально отведенном месте разожгли ритуальные костры, люди до одури прыгали через них парами, кружились в хороводах, пели песни, танцевали и постоянно обнимались. В городе наступило время любви, покоя и радости, абсолютно несвойственное атмосфере Пади. Поэтому гости и глазели, открыв рты, недоумевая, как в такое трудное время можно так расслабляться и гулять. Но движимые любопытством, а также советом Пышмы, решили поучаствовать в торжествах. И тоже прыгали через пламя, держась за руки, носились босиком по воде и неистово целовались. Злата порхала как бабочка – она выглядела счастливой, считая, что попала в Рай, окунувшись вместе с любимым в негу праздника.
