людей в России могут это сделать. А потом я просто увидел вас вместе, и все вопросы отпали.
– И вы не захотели отомстить ему? – улыбнулась я, делая еще глоток.
Отрицать что-либо смысла не было.
– Боюсь, члены императорской семьи – это тот круг людей, где мое влияние очень ограничено. – Геннадий поджал губы. – К тому же мстить за такую мелочь…
Тон, которым были сказаны эти слова, заставил меня насторожиться. И быстро окинув взглядом зал, я, наконец, поняла, кто дама сердца Дубова, – двоюродная сестра императрицы. Она напряженно сверлила нас глазами в этот момент.
Едва наши взгляды пересеклись, черноволосая, немного смуглая женщина довольно банальной внешности отвернулась к друзьям. Да, брюнетка не была красавицей, но ходили слухи, что она невероятно обаятельная.
– Теперь мне многое понятно, – пробормотала я, и Геннадий хмыкнул.
– Я знал, что вы быстро догадаетесь, или бы вам рассказал Фордайс. Ну что, согласны на мое предложение?
– А меня потом не закопают где-нибудь как неугодную соперницу?
– Это вас-то? Вы же творец первой степени. К тому же Александра сообщила мне, что между нами все кончено, поэтому не думаю, что ее это волнует, – сыронизировал Дубов.
Ну-ну…
– И что же ее в вас не устроило? Ваше положение в наше время не препятствие для брака.
Дубов не опроверг, что дело шло к свадьбе.
– Моя работа.
Видя по лицу главы тайной канцелярии, что история там непростая, я не стала дальше проявлять любопытство.
– Вижу, вы согласны. Что хотите взамен?
Я улыбнулась:
– Вас.
От удивления его брови приподнялись, а я, чуть наклонившись вперед, изложила свою просьбу.
Стоя под душем в Настиной квартире, я сходил с ума. Холодные струи стекали по коже, принося облегчение, хотя я понимал, что временное.
Эта невозможная женщина измучила мое тело и душу. Она отправилась на свидание с человеком, который за свою недолгую, но несомненно выдающуюся жизнь замучил не одного человека в прямом смысле слова. При дворе люди боялись Дубова, и лишь члены императорской семьи и их ближайшие родственники могли чувствовать себя хоть немного защищенными.
Настю в некоторой мере ограждает то, что она творец, но если появятся причины, Дубов убьет ее не задумываясь. Как же кому-то нравится играть с огнем!
Другая проблема, с которой нужно было что-то делать, оказалась физической. С момента нашей близости прошло не так много времени, но мое тело скручивало от желания, когда я находился рядом с Настей. Без нее я тосковал и не мог быть долго вдали от нее.
Я уже собирался завернуть кран, как сзади раздался звук упавшего тела.
Резко развернувшись, я увидел Настю, которая вскинула на меня изумленные глаза. Что она тут делает? Обнаженная?!
Взгляд жадно заскользил по нежным изгибам женского тела. Я едва удержался, чтобы не наброситься на нее сейчас же, но, видимо, остатки разума еще не покинули меня.
– Как ты здесь очутилась?.. – начал я, но, заметив множественные синяки, измученный вид и признаки явного жара, констатировал: – Твой первый прыжок…
Схватив полотенце и обернувшись им, я вылез из ванны и подхватил попытавшуюся встать Настю. Тело вновь полыхнуло огнем. Что же она делает?
– Настя, слушай, что я говорю. Посмотри на меня.
Обхватил ее лицо ладонями и, фиксируя голову, непроизвольно окинул взглядом ее тело. Я прикрыл глаза: болезненное желание толкало на неправильные действия.
– Сосредоточься. Слышишь? И пожелай вернуться обратно, – я старался побороть свою сущность и помочь Насте.
– Что? Как?
– Желай немедленно, – рыкнул я, не открывая глаз.
Если я еще раз взгляну, то первый Настин самостоятельный прыжок закончится очень неправильно.
Настя повиновалась моему приказу и в следующее мгновение исчезла из моих рук, а я прижался лбом к холодному кафелю.
