Он включил фары, вдавил педаль газа в пол, и пикап помчался по прерии. Джек держал холодеющую руку Ди, без конца, словно заклинание, повторяя ее имя. Он не знал, есть ли у нее пульс, и обещал ей то, чего не имел права обещать: говорил, что они уже рядом с границей, что осталось совсем немного и скоро они будут в безопасности. Их ждут, и в лагере беженцев наверняка полно врачей, которые ей помогут. Она потеряла много крови, но она сильная, и ей удастся продержаться еще немного, впереди их ждет новая жизнь, они смогут забыть все плохое, Наоми и Коул тоже все забудут, и Ди еще увидит своих детей здоровыми и счастливыми, потому что впереди у них много лет жизни, много лет, которые они проведут вместе, никогда не расставаясь. Им предстоит многое пережить. И все это не будет иметь никакого отношения к страху смерти, и, пожалуйста, Господи, дорогая, если хоть какая-то часть тебя меня слышит, не сдавайся, не сдавайся, когда осталось совсем немного!..
Он сотрет все слезы с их глаз. Больше не будет смерти, горя и криков боли.
Откровения
Команда расходится, когда начинает темнеть. Однако она задерживается в котловане и осторожно счищает землю с грудной клетки скелета, который обнаружила около часа назад. Она полностью погружена в свою работу, и только раз далекий шум пролетающего самолета заставляет ее отвлечься, и она смотрит в небо – в лучах заходящего солнца блестит корпус идущего на посадку турбовинтового самолета.
Выбравшись из ямы, она идет в душ, отодвигает занавеску, снимает ботинки и длинные, по локоть, резиновые перчатки и встает под горячую струю воды, позволяя ей смыть тяжелый запах разложения.
Переодевшись во все чистое, она идет через поле.
Самолет останавливается на его краю. Открывается дверца кабины.
Она бежит к нему.
Немолодой мужчина спускается по трапу, улыбаясь, – должно быть, узнает ее издалека. Он бросает сумку, и она оказывается в его объятиях, они обнимаются на разбитой посадочной полосе в первый раз за последние шесть месяцев.
– Мой ангел! – шепчет он. – Мой ангел.
Когда они выпускают друг друга из объятий, она смотрит на него и думает: «Господи, неужели его волосы были такими же седыми в прошлое Рождество?» Однако мужчина не смотрит на нее. Его взгляд устремлен в другой конец поля, и в глазах у него загорается странный огонь.
– Что-то не так? – спрашивает она. – Папа?..
Он едва может говорить, и в его глазах появляются слезы.
– Это то самое место, – хрипло шепчет он.
Они пересекают поле, направляясь к котловану.
– Они поставили машины там, – рассказывает он. – Полдюжины грузовиков с полуприцепами. Примерно в том месте, где сейчас стоят твои. Они сказали, что нас ждут горячая еда и кровати. – На мгновение отец замолкает. – Запах…
– Да, – понимающе кивает она.
– Примерно в такое же время дня. Сумерки. Красивый закат. – Он продолжает идти, и с каждым его шагом зловоние усиливается, пока они не останавливаются на краю могилы.
Она следит за его лицом и видит, что его мысли сейчас где-то очень далеко – он вернулся на девятнадцать лет назад в прошлое.
– Они выстроили нас здесь, – говорит он. – Могилу выкопали заранее.
– Как ты думаешь, сколько здесь было людей?
– Может быть, около двух сотен. – Отец закрывает глаза.
«Что он сейчас видит?» – думает она, а вслух осторожно спрашивает:
– Ты помнишь, где стоял?
Он качает головой:
– Нет, в памяти остались лишь звуки и небо над головой. Я смотрел на небо, а тела падали на меня сверху.
– Они использовали цепные пилы?
Он смотрит на дочь, удивленный ее вопросом:
– Да. Откуда ты…
– Мы пытались понять, каким образом разрезаны кости.
Пожилой мужчина садится на траву, и она устраивается рядом с ним.
– Ты спускалась в могилу? – спрашивает он.
– Да, я провела там весь день. Это моя работа, папа.
Он смеется:
– Ты знаешь, что я горжусь тобой, мой ангел, однако, видит бог, ты сделала отвратительный выбор!
Она кладет голову ему на плечо и переплетает свои пальцы с пальцами отца, а затем поворачивает платиновое кольцо, которое он носит на обрубке
