Джек подошел к телефону, снял трубку и послушал, но там царила тишина.
Потом все четверо прошли дальше по скрипучему деревянному полу коридора.
– Давайте включим хотя бы где-нибудь свет. Мне не нравится, когда темно, – пожаловался сын.
– Свет может кого-нибудь привлечь, Коул, – возразил Джек.
– Кого-нибудь плохого?
– Да.
– Как ты думаешь, куда ехали те люди? – спросила Наоми.
– Кто ж знает… Может быть, они просто покинули свои дома, как мы, – пожал плечами Джек.
Он посветил фонариком в первую дверь, мимо которой они проходили. Оказалось, что это спальня с двумя старомодными кроватями и фотографией на стене, изображавшей мальчика-подростка верхом на разъяренном быке.
Семейство двинулось дальше.
– Здесь ужасно пахнет, – сказала Наоми.
Джек остановился, потому что тоже почувствовал отвратительный запах, такой сильный, что даже вкус бензина у него во рту стал заметно слабее.
– Дети, давайте вернемся на кухню, – сказала Ди.
– А что не так? – спросила ее дочь.
– Идите с мамой, – велел глава семьи.
– Пошли, ребята, – поманила обоих детей за собой его жена. – Джек, будь осторожен.
– Это же… – начала было Наоми, но Колклу поспешно перебил ее:
– Ней, подумай о брате, прежде чем сказать что-то.
– А чего сразу я? – пискнул мальчик.
– Идем, Коул. Не отставай от мамочки, – сказала ему сестра.
Джек смотрел вслед Ди и детям, пока они не скрылись из вида, а потом снова повернулся к закрытой двери в конце коридора, чувствуя, как с каждым новым шагом запах становится все сильнее. Он старался дышать ртом, когда открыл дверь и посветил фонариком внутрь комнаты.
И тут же увидел на кровати мужчину и женщину – совсем седых, явно старше семидесяти. На животах у них лежали фотографии в рамках, на которых, видимо, были их взрослые сыновья. Женщине выстрелили в лоб, у мужчины была огнестрельная рана на виске. Он обнимал ее, прижимая к себе, и его правая рука безвольно свисала с кровати, а под нею Джек разглядел револьвер не известной ему модели. Белое покрывало потемнело от крови.
Колклу поводил фонариком по стене над кроватью и увидел серию из нескольких десятков фотографий, которые в тусклом свете казались одинаковыми. Он подошел ближе и понял, что на самом последнем снимке изображена пара, лежавшая сейчас на кровати. Мужчина на ней был в слишком большом для него фраке, в котором он буквально утонул, а женщина – в потрепанном свадебном платье на много размеров меньше, чем нужно.
Джек провел фонариком вдоль портретов и увидел, что на них эта пара постепенно становилась моложе, их свадебные наряды сидели на них гораздо лучше, а улыбки сияли надеждой. Всего он насчитал пятьдесят один снимок.
Колклу вернулся на кухню и увидел, что его жена с дочкой стоят около кухонного стола и пьют из стаканов воду со льдом. Коул переключал каналы телевизора, по-прежнему заполненные статическими помехами.
– Все нормально? – спросила Ди.
– Их не убили. Хозяин сначала застрелил жену, а потом – себя, – рассказал Джек.
– Можно посмотреть? – попросила вдруг Наоми.
– Зачем тебе это, Ней? – нахмурился отец.
– Ну ты же видел, – ответила девочка, пожав плечами.
– Я хотел убедиться, что нам ничего не угрожает, и жалею, что мне пришлось на это смотреть.
Джек нашел в кабинете радиосистему – приемник, работающий на низких частотах, микрофон, наушники и измеритель мощности. В комнате не было окон, поэтому он включил настольную лампу и уселся в скрипучее кожаное кресло. На стене над столом висела лицензия радиолюбителя, выданная Рональду М. Ширарду, позывной: КЕ 5ЮТН.
– Что это? – спросила Наоми.
– Любительское радио, – объяснил ее отец.
– А что оно делает?
– Позволяет разговаривать с людьми со всего света.
– Я думала, для этого используют мобильные телефоны.
– Ты знаешь, как им пользоваться? – спросила Ди.
– У одного моего приятеля в старшей школе отец был радиолюбителем. Мы забирались по ночам в подвал и развлекались с его приемником. Но эта
