души я знал: прежнее не ушло, но отодвинулось куда-то вглубь. Теперь вполне с интересом смотрю на женщин. Шагов к тому не совершаю, а мысли уже бродят.
— А если так, то зачем лишние глупости? Справил нужду — и чеши по своим делам.
Гимн холостяка во всей красе. Я его понимаю, бывший хозяин отбил желание жениться.
— Все женщины одинаковые, — сказал, поднимаясь, — но среди них попадаются разные. Для нас, мужчин, отличающиеся. Пригодные не только на разовую встречу. Может, когда-нибудь до тебя дойдет. А что душу иногда рвет, так на пользу. Что ты за человек, коли страсти нет в жизни и не было?
— Э, нет, — погрозил он пальцем, — правоту твою признаю, но моя настоящая страсть в работе. Она мне и любовница, и жена, и сладость в жизни дает. А бабы… Это в основном мешает.
— Потому что ты еще не встретил единственной. И хватит, — повышая голос, заявил. — Нашелся воспитатель.
— А я старше, имею право.
— А мне плевать на возраст. За советами положено обращаться к духовнику, а не ювелиру. Ты мне лучше скажи, сколько за Варварой Черкасской долга.
— Шесть с лишним тысяч, — ответил сразу.
Я невольно присвистнул. Еще около восьми сотен недополученного дохода. Другим такие деньжищи полжизни зарабатывать. А ювелира разрешено кинуть, потому что он накрутит на других покупателях. Между прочим, за то, что она брала на манер колечка при первом посещении, не списывал в безвозвратные потери, а из своих отдавал в общую кассу. Девушка с хорошими запросами, но партнер не виноват в моих загулах.
— Не надо свистеть, денег не будет, — нервно сказал Лехтонен.
— Их и так уже нет, — отрезал. — Сколько еще?
— Две сто двадцать, — стеснительно отводя глаза, пробормотал. — Не один долг. Несколько.
— Молодец!
— Не сразу образовалось…
Так еще лучше. Один раз не отдали, а ты с широкой душой снова раздаешь. А чего? Ломоносов щедрый, от него не убудет.
— Садись, — потребовал я, — пиши список. Подробный. Кто брал, какая вещь и за сколько. Не с Бирона, так с князя Черкасского лично попробую выбить. Хоть часть. И в следующий раз не вздумай кому давать из каких угодно побуждений и обещаний без оплаты. Пусть негодуют и больше не заходят, зато в убытке не останемся.
Глава 10
ЕЖЕДНЕВНЫЕ ЗАБОТЫ
Есть вещи, которые я старательно выполняю, как бы ни устал или тороплюсь. К одной из них относится и регулярная чистка зубов. Пломб мне здесь не вставят, а замечательная идея о происхождении зубных болезней от неких червей нисколько не удивляет. Что действительно пугает, это приходящая с возрастом необходимость избавляться от какого-нибудь пародонтоза, чтобы это слово ни означало. Больные зубы здесь не лечатся в принципе. Даже понятия такого не существует.
Клещи, использованные для выдергивания неугомонным Петром Великим, успевшим совершить все на свете и ничего до конца, я внимательно рассмотрел. Сей кузнечный инструмент испытывать на себе даже под морфием не хочу. Вот и приходится стараться, чистя постоянно и тщательно, благо изобретать зубную щетку особой нужды не возникло. Не вполне такая, но с ворсом из натуральной свиной щетины. Не синтетика.
Заодно и зубной пасты, естественно, не приготовили. А поскольку все одно не в курсе, из чего ее производят, что очень обидно — замечательный способ покорить мир, — использую по большей части мел и соль. А в дополнение еще и шелковая нить. Очень хочется надеяться, что в ближайшие годы не придется прибегать к помощи специалистов по данному поводу. А то наиболее известный стоматолог по имени Пьер Фошар обретается в городе Париже и якобы даже допущен к челюсти Людовика. Далековато ехать, и сманить в Россию при таком знакомстве не удастся. И так наверняка безбедно живет.
Прополоскал рот, помыл руки и лицо, тщательно вытерся полотенцем и с приятным чувством выполненного долга уселся на табуретку. Теперь меня станут брить. Очередное издевательство, от которого не уклониться. Я не мужик и обязан выглядеть соответственно, а безопасной бритвы еще не изобрели. Щетина из меня прет жутко, хорошо светлая и особо в глаза не бросается, но снимать ее приходится регулярно.
Первое время я постоянно резался, затем надо мной взяла шефство Стеша, еще в московские времена, при флигеле. Являлась каждое утро с тазиком и водой, страшно серьезная, и приступала к ответственному мероприятию, попутно излагая последние новости. Теперь это уже превратилось в традицию, и мой личный брадобрей, старательно скребя щеки, шею и подбородок, продолжает докладывать о хозяйстве. Коротко и по делу.
Сегодня я не выдержал и спросил о взаимоотношениях с Геннадием. Она крайне удивилась столь странному предположению о некоем флирте, аж
