Глава 2
ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ
Растрелли, конечно, постарался. За четыре месяца вылепил монстра. Исключительно парадная скульптура будет. Платье по последней моде, с негнущимися складками, королевская мантия не то из соболя, не то из какого горностая (и в реальности не разбираюсь, а тут изображение). Звезда на груди, жемчуга, браслеты, корона. И арапчонок, подающий державу. Не ту, естественно, а которая регалии. Скипетр и держава. Сплошное величие, и скоро шагнет, топча землю тяжкой стопой не хуже несуществующего Медного всадника.
Почему в мое время скульптура неизвестна? Неужели так и не отольют с образца? Странно. Тут невольно заползают нехорошие мысли. Либо помрет императрица скоро и засунут модель в дальний чулан, либо обычным порядком денег не поступит еще много лет. На собственное возвеличивание пожалеет. Хотя, судя по размерам этого монстра, он обойдется в добрую четверть российской артиллерии по весу. Армия и так снабжается по остаточному принципу, а медь требуется для военных нужд.
Есть еще один вариант — все это вообще не моя история, но проверить все равно не выйдет. Буду исходить из первых двух предположений, как основных. И оба мне не очень по душе. Анна Карловна еще не готова к правлению, и неизвестно что удумает свора вельмож. Очередные кондиции — еще не самое страшное. Вот регент или целая стая на манер боярской Смуты — оно гораздо неприятнее. Власть сладка, могут и не захотеть подвинуться позднее.
— Тебе не нравится? — негромко спросил Тарас Петрович.
— Не могу подобрать правильных слов… А! Помпезность — самое подходящее.
— Тяжеловесно, монументально и излишне торжественно, — задумчиво «перевел» Постников. — Хорошее определение. Особенно из твоих уст.
Это он не иначе намекает на мои речи о необходимости не следовать западным образцам слепо. Особенно по части моды. Полезное заимствовать и развивать, не пытаясь копировать худшие образцы поведения. Чем наименование организации Коллегия лучше Приказа, помимо звучания непривычного, не по-русски? Министерство еще не завелось, но тоже слово нерусское.
Фрейлины радостно смеялись, обсуждая нечто по соседству. Наш чересчур мудрый учитель явно пытается привить им, помимо знания математики с чистописанием и историей, вкус к искусству. Водит изучать некие новые веяния. Он еще беседует, помимо очередного урока, о повседневных событиях.
Я в это не вмешиваюсь. Пусть наши взгляды не всегда совпадают, но чужое мнение тоже имеет смысл выслушать. В опере и балете ничего не понимаю, театр тоже не особо ценю. Но вроде приличному государству положено иметь все составляющие культуры для уважения. Единственное — зачем опять приглашать итальянцев? — а затем чтобы уезжали с гонораром. Пусть уж здесь остаются и обучают молодое поколение русских. Как тот же прижившийся Растрелли. Его сын ничуть не хуже.
— Я же не призываю вернуться к исконно русскому иконописному формальному стилю. Но все эти бархаты, драгоценности мешают восприятию человека.
— Где здесь человек? — удивился он. — Практически аллегория власти.
С неприятным и подозрительным выражением лица. Ружья ей крайне не хватает. Уже под сотню, и специальный человек за ним ухаживает. Когда ходит на охоту, если так можно назвать мероприятие, при котором на тебя специально обученные егеря выгоняют дичь, хоть моцион совершает. Только чаще по птицам палит прямо из окон дворца. Не доходят такие штуки — пальнуть, порадоваться на упавшее тельце, если в клочья не разорвало, и дальше идти. Не станут же ворон на кухню забирать, и ничем ей не мешают.
Да ну. Похоже, сам начинаю выискивать некие намеки при полном их отсутствии. До замечательного умения держать фигу в кармане мир искусства пока не дорос. Очень хорошо помнят скульпторы и художники, от кого денежки получают и чем заканчивается для карьеры недовольство высокопоставленных заказчиков.
— Очередное повторение коронационного портрета господина Каравака. По мне, уж Андрей Матвеев лучше или Иван Вишняков.
Хм. В Третьяковы, что ли, податься? Начать скупать русских художников из наиболее продвинутых. Им приятно, и я попутно могу пару дельных советов дать.
— Почему, кстати, художники числятся при Канцелярии от строений, а не в Академии науки и художества?
— Никогда не задумывался, — сознался он.
— Потому что не существует нормальной школы для них. Используют по мере надобности, и в городской коллегии они хоть кормиться могут. К сожалению, я сознаю, что поднимать еще и этот вопрос неуместно. Даже Анне Карловне. Денег не дадут.
— Ну вы и так размахнулись. — Он, сам того не замечая, называл меня на «ты» и «вы». Видимо, «тыкал» по привычке, по-прежнему видя бывшего ученика из простых, а иногда прорывалось уважение, заработанное уже потом. Не за чин или должность. Я на это не обращал внимания, величая его по имени-отчеству. — Широко, чисто по-нашему, по-русски.
