прошли не тысячи лет. И словно каждый из тех, кто стоял сейчас рядом, потерял в тех пожарах кого-то из близких.
— Драконы! — с ненавистью бросил староста, отпихивая меня подальше. — Значит, ты связалась с драконами… дура!
— Проклятые ящеры! — мгновенно подхватили в толпе, и в воздухе прозвучали первые возмущенно-яростные крики.
— Смерть драконам!
— Там, где появился один, рано или поздно появятся другие!
— Это наша земля!
— Пусть убираются восвояси!
— Больше не подчинимся… не позволим… не дадим…
Я растерянно замерла, с ужасом оглядывая людей, которых когда-то знала. С которыми частенько здоровалась, просто проходя мимо. Которых нередко лечила. Помогала. И которые теперь смотрели на меня как на врага. Более того, моя наставница руководила ими!
Хотелось крикнуть им: «Люди, опомнитесь! Это всего лишь легенды! Кто из вас точно знает, что все было именно так?»
Но древний страх, который, как оказалось, никуда не делся за прошедшие годы, вновь простер свои крылья над взбудораженной деревней. Для тех, кто вырос в ненависти к крылатым, не нужно другого аргумента, чтобы взяться за оружие. Хватит и небольшого намека. Поэтому, как только травница подтвердила, вверх угрожающе поднялись первые кулаки. На лицах знакомых мне с детства людей появилось выражение озлобленности. Рты искривились в яростных гримасах. Глаза засверкали фанатичным огнем…
— Смерть Всаднику! — наконец прозвучали слова, которых я боялась больше всего.
— Смерть! — мстительно поднял вверх руку Матфей, а следом за ним повторили жест все пятеро охотников. Затем к ним присоединился староста. Потом тот самый Горд, которого я недавно жалела. Его соседи, в чьих глазах плясало точно такое же пламя неутоленной мести. А затем и все остальные, уставившиеся на обездвиженного инкуба, словно одичавшие, изошедшие дурной пеной псы — на загнанного в ловушку быка.
— Нет! — отчаянно вскрикнула я, прекрасно понимая, что больше ничего сделать не в состоянии. — Он просто из другого мира! У него нет дракона!
— А у тебя?! — прошипел, глядя мне прямо в глаза, староста.
Я обессиленно рухнула обратно в снег.
— Не трогайте его, пожалуйста… Он никому не причинил вреда!
— Не успел пока, — снова сплюнул в снег Матфей, подходя ближе. — А теперь уже и не сможет. Не просто так ему позвоночник перебили.
— Девчонку не тронь! — строго посмотрела на парня Ирша. — С ней я сама буду разговаривать. А этого…
Быстрый, полный тщательно скрываемой тревоги взгляд на инкуба.
— Когда умрет Всадник, умрет и дракон. Но с ним надо все сделать быстро. Самым надежным будет отрубить ему голову, а тело затем сжечь. Кто- нибудь прихватил топор?
— Сейчас достану, — оскалился Матфей, направляясь к волокуше.
— Нет! — простонала я, с трудом подтягиваясь на непослушных руках в ту сторону, где лежал Сай. — Ирша, он не дракон! Он просто не такой, как мы!
— Этого достаточно, — сузила глаза травница. — Ты ведь знаешь, раньше людей казнили лишь по подозрению на связь со Всадниками. Целая служба драконоборцев тогда была — специально для этого дела. Да, их орден захирел и выродился, как и все, в чем долгое время не было нужды. Но законы еще остались. Их никто не отменял. А ты к тому же выдала своего друга с потрохами — никто не посмеет носить на себе цвета и знамя драконов без их на то разрешения.
Я стиснула зубы и подтянулась еще чуть-чуть.
— Ты ошибаешься. Это знак мне достался случайно.
— Я не собираюсь с тобой спорить, — поморщилась она. — Ты и раньше была упрямой. А теперь в тебе еще проснулось материно наследие — та была такой же безумицей и по большей части несла бессвязный бред. Особенно после того, как родила тебя. Так вот, теперь я вижу, что ты пошла именно в нее.
— Моя мать не сумасшедшая! — зарычала я, отчаянным рывком приблизившись к инкубу на шажок. — Не сумасшедшая, поняла?!
Ирша только поджала губы и отступила подальше, будто боялась запачкаться.
— А вот и топор! — радостно возвестил Матфей, вернувшись от волокуши с большим топором. — Госпожа, позволь мне самому избавиться от дракона. Век обязан буду.
— Делай, — кивнула травница, а у меня, когда он замахнулся, от отчаяния едва не помутилось в голове. Это было дико, жутко, немыслимо — убивать человека вот так, ни за что, лишь потому, что кто-то увидел дурацкое изображение! Но никто в толпе не сомневался. Никто не собирался вмешиваться. И все с предвкушением, едва ли не с завистью следили за занесшим топор палачом, будто ему действительно была оказана великая честь!
Творец, для чего же ты сделал людей такими суеверными? Зачем заронил в их души зерна сомнения, то и дело расцветающие кроваво-красным
