успехов он добился: взял под свой контроль Поволжье и столицу Сарай. Зимовать же он предпочитал в Хаджи-Тархане, то есть в Астрахани. Очень рассчитывал Маленький Мухаммед на помощь русских дружин.
– Я ожидал большего количества людей у тебя, хан Андрей, – в словах татарского мурзы сквозило явное недовольство. – Знаю, что слава твоя далеко обгоняет тебя по степи, и ты один стоишь всех урусов, пришедших с тобой, но ты уверен, что сил у нас хватит для задуманного?
– Хватит, уважаемый Салтангильдей-мурза, – заверил Андрей, внимательно рассматривая татарского князя с нетипичной для татар внешностью. – Твои нукеры могут и без нашей помощи разбить врага. Я опасаюсь, что нам достанется лишь догонять убегающих врагов. Увидав твоих храбрых нукеров, враги разбегутся в ужасе, словно зайцы, – польстил татарину Андрей.
– Твои слова радуют мой слух. Ты настоящий воин, – довольно сказал мурза на чистом русском языке, чему Андрей ни капельки не удивился. Коснись, так и писать по-русски татарин умеет. Элита татарская – очень образованная.
– Я рад, что мне выпала честь сражаться бок о бок с таким великим воином, как ты, уважаемый мурза, – не остался в долгу Андрей.
Татарский князь принял Андрея с почетом, мурза очень интересовался происхождением Андрея. Внимательно выслушал рассказ резанского служилого князя и, в свою очередь, огорошил собеседника известием, что он прямой потомок русских князей. Предок мурзы, младший сын одного из ростовских князей выехал в Орду в поисках лучшей доли. Тогда многие князья и бояре покидали Русь, переходя на службу Орде. Через несколько поколений, бывало, потомки выехавших возвращались на родину. Андрей еще раз выслушал историю про ближних бояр резанского великого князя, они внуки татарского мурзы Салохмира, перешедшего из Орды на службу к Олегу Резанскому – не совсем обычные татары. Их предок – выходец из Руси [40].
Вместе с Салохмиром покинул тогда Орду его брат Еду-хан[41], от которого берет начало другой боярский род резанских бояр.
Причины, заставлявшие татарских аристократов покидать Орду, были те же самые, что заставляли русских князей и бояр отъезжать в Орду – желание обогатиться на военной службе, или внутриродовые династические разборки. Чтобы уцелеть в этой жизни – порою приходилось уезжать к родственникам. Так было на Руси, так было в Орде. После каждого переворота в Орде хан, занявший престол, убивал всех своих братьев. Внук Узбека даже казнил сто двадцать родственников, когда занял престол. Татарские беки и мурзы толпами бежали на Русь к своим родичам и просто спасая свои жизни. Родственные связи еще больше укрепляли обоюдную зависимость Руси и монгольских завоевателей. Русские князья, как раньше брали европейских принцесс и половецких княжон в жены, теперь стали жениться на дочерях и сестрах ордынских ханов. Русские дружины своими мечами часто укрепляли власть родичей в Орде. Куликовская битва не что иное, как итог династической разборки в Орде. Узурпатор Мамай фактически был свергнут коалицией русских и татарских войск. Все выходцы из Орды тогда приняли активное участие в Куликовской битве против узурпатора Мамая.
Интереса к истории мурза не проявлял, рассказывал о давних событиях с неохотой. Его больше интересовал текущий момент. И еще он интересовался семейным положением своего гостя. Андрей понимал, что это не праздное любопытство, имеет мурза какой-то интерес.
Выпито в тот вечер было немало. Пили сначала кислое молоко, потом подали им напиток, называемый бузой. Готовился он из дуки[42]. Алкоголя в бузе было немного, но вполне хватало, чтобы захмелеть, и сильно захмелеть. Мочевой пузырь князя настойчиво требовал свежего воздуха, Андрей, вытерев сальные руки о халат рабыни, побрел на выход. Следом за ним увязался Маслов.
– Даже не думай, – неожиданно трезвым голосом сказал друг, справляя малую нужду рядом с Андреем.
Андрей по-быстрому справил дело и уставился на Костю.
Маслов шепотом, не оборачивая головы, сказал:
– Переманивать начнет, отъехать просить – не соглашайся. Беда будет. Этот Роман – не простой воин. Я за тебя поручился двумястами рублями и отчиной своей. И иные бояре на тебя поруку дали. Согласишься – беда будет.
– Поруку? – опешил Андрей.
– Потом обскажу, – шепнул рязанец, проходя мимо Андрея. Из шатра на морозный воздух выскочил их соглядатай.
Возвращаясь назад, в свой шатер, Андрей наткнулся на окоченевший труп, в котором он признал невольника, давеча избитого резанцем. Бедолагу посадили на кол, вмороженный в большущий кусок льда. Костя, проходя мимо, с ненавистью плюнул на труп. Андрей попытался выспросить у друга, отчего казнили раба, но резанец только отмахнулся. Без вмешательства Кости или Прокопия уж точно дело не обошлось. Не хочет говорить – ну и не надо. Через полчаса, когда Андрей улегся спать, он уже и думать забыл о судьбе Костиного ключника.
Утром Андрей проснулся ни свет ни заря. Табор вовсю гудел, словно разбуженный улей. Воины седлали коней, собирали шатры, укладывали их в мешки. Из лагеря Сед-Ахмеда примчался татарин, чья знатность подтверждалась его кобылой, броней и очень дорогим меховым налатником, в сопровождении двух дюжин нукеров, и передал приказ хана о выступлении. Андрей наскоро позавтракал жареной бараниной с большим ломтем ржаного хлеба, запил все это горячим настоем из трав, попутно выслушав новости вчерашнего совещания воевод.
Старшим в походе признали Сед-Ахмеда, у него воинов больше оказалось. Оно и понятно, его Орда зимует в низовьях Дона, но Сеидке этого мало, он хочет подмять под себя Крым, раз уж Хаджи-Гирей убежал в Хаджи-Тархан, к Кичиму. Вчера они, оказывается, наблюдали лишь передовой ханский отряд. Правым крылом командует какой-то мурза Кичим-хана, левым крылом – Прокопий Елизарович. Андрей очень удивился этому назначению, не ожидал князь,
